Усиление эксплуатации крестьян сопровождалось усилением их порабощения. «К концу XV века в договорах о выдаче беглых крестьян впервые в Латвии документально оформлено крепостное право и для решения споров о выдаче беглых был назначен специальный судья (так называемый гакенрихтер). Узы крепостничества сковали латышское крестьянство, и не случайно, начиная уже с XVI века, свободных людей стали называть немцами, а зависимых — ненемцами».
Аналогичное положение сложилось и в Эстонии. В «Советской исторической энциклопедии» сказано: «Вследствие развития барщинного мызного хозяйства, производившего хлеб на экспорт, все ухудшалось экономическое и юридическое положение эстонских крестьян. С конца XIV века начинается процесс закрепощения крестьян, на рубеже XV и XVI веков в Прибалтике уже бытовал взгляд на крестьян как на собственность феодала. Отдельные социальные группировки крестьянства (сошные крестьяне, вольные крестьяне — юксъялги) стали постепенно сливаться в относительно однородную массу крепостных».
Жизнь в городах Эстонии строилась по западноевропейскому образцу. В первой половине XVI века городское население Эстонии (15–20 тысяч) составляло 6–8 % всего населения Эстонии (250 тысяч). Как сказано в «Советской исторической энциклопедии», «Таллин, Пярну и Вильянди были членами Ганзейского союза. Города Эстонии, особенно Таллин, играли существенную роль в торговле между русскими городами и Западной Европой… Немецкие бюргеры, господствовавшие в магистрате и купеческой гильдии, властвовали над эстонцами, которые составляли основную массу городского населения. В городском ремесле существовал заимствованный в Германии цеховой порядок».
Эстонский историк О. Сепре отмечал: «Как в деревне бароны, так в городе немецкие купцы в эпоху феодализма образовали особую касту, которая не смешивалась с эстонцами и имела постоянные экономические, политические и культурные связи с Германией». Сепре подчеркивал: «Германский образ жизни преобладал во всех городах на территории Эстонии. Городские дома строились по образцу немецких; мебель, одежда, обычаи были немецкими… Бароны и городские немцы смотрели на эстонцев как на низших людей… Говорить по-эстонски считалось недостойным».
В Латвии главным торговым центром и портом была Рига. В «Советской исторической энциклопедии» указано: «Немцы подчинили себе экономику города, управление (магистрат), организации торговцев и ремесленников (гильдии и цехи). Таким же было положение и в других городах Латвии (Цесис, Валмиера и другие)».
Народы Латвии и Эстонии не раз поднимались на борьбу против иностранных поработителей. 23 апреля 1343 года в Харьюмаа вспыхнуло восстание, получившее название «восстания Юрьевой ночи». Лишь после упорной борьбы войска Ливонского ордена подавили это восстание.
Однако разгром войск Тевтонского ордена при Грюнвальде не привел к освобождению Прибалтики от немецкого ига. В значительной степени это было вызвано глубокими разногласиями в стане победителей. Полный разгром немецких рыцарей и освобождение Прибалтики от господства крестоносцев означали бы для литовских властей нарушение баланса сил в этом регионе. Как подчеркивали авторы «Истории Литовской ССР», «в расчеты Витовта не входило совсем обессилить орден. По всей вероятности, он опасался, что в таком случае Польша может упразднить самостоятельность Великого княжества Литовского. Польско-литовские противоречия позволили немецким рыцарям удержаться на захваченной территории».
Мирный договор 1411 года, подписанный в Торуни, сохранил существование ордена и значительной части его владений. Даже Жемайтия возвращалась Литве не на вечные времена, а лишь до смерти Витовта. Поскольку орден уцелел, то после смерти Ягайло и Витовта его руководители требовали возвращения ему Жемайтии. Лишь по мирному договору 1422 года орден был вынужден отказаться от своих притязаний на Жемайтию и Занеманье. Однако западнолитовские земли (Клайпеда и Клайпедский край) так и остались под властью Тевтонского ордена.
В битве при Грюнвальде вновь проявилась способность литовского народа наносить сокрушительные удары немецким захватчикам. Налицо была и солидарность всех славянских народов (от польского до русского) с литовцами в их совместной борьбе против агрессоров с Запада. Однако этот союз оказался непрочным и сменился взаимной подозрительностью. Исторический шанс освободить все народы Прибалтики был упущен.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу