Юрий Емельянов - Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата?

Демонстрация продолжила свое шествие по городу. По дороге проходили краткие митинги. Как отмечал К.Н. Никитин в своем отчете, «примерно часам к трем или четырем дня народное движение вышло из рамок демонстрации. Были захвачены оружейные склады, роздано на руки оружие, полиция в страхе разбежалась и попряталась куда попало. Город очутился во власти вооруженных рабочих и других граждан».

Объясняя причины того, что «мирно настроенная демонстрация вдруг перешла к революционным действиям», К.Н. Никитин говорил о том, что «ненавистный режим… в течение 20 лет настолько озлобил население города и деревни, что оно готово было при малейшей возможности к тому, чтобы расправиться со своими поработителями. Уже одно то, что они вырвались после долгих лет молчания на улицу свободными гражданами, подняло у демонстрантов настроение».

Оправдывая этот взрыв эмоций объективными обстоятельствами, К.Н. Никитин в то же время считал, что следовало остановить накал страстей и не допустить перерастания мирной демонстрации в восстание. К.Н. Никитин с сожалением признавал, что «1) вожди рабочего движения Унть, Руус, Андрезен выпустили демонстрацию из рук; 2) виноваты мы, что недостаточно крепко держали вождей рабочего движения», и 3) начальник политотдела корпуса, размещенного в Эстонии, т. Иванов «не понял совершавшихся событий и решил революционизировать, произнеся перед демонстрантами возбужденную речь». Советский полпред подчеркивал, что Иванов «не имел никакого права произносить зажигательных речей с призывом к революционным действиям».

Выступления в городе вызвали ответную реакцию эстонских войск. В нескольких местах эстонские офицеры обстреливали части и танковые посты Красной Армии. Обстрелу подверглось и советское торгпредство. Около десяти рабочих было ранено и один убит. В подавлении этих действий участвовали советские войска совместно с вооруженными рабочими.

Вечером 21 июня A.A. Жданов вызвал депутата Государственной думы М. Унтя и потребовал, чтобы тот разоружил рабочие дружины. Тем временем генералы Лайдонер и Казанкампер звонили в полпредство с просьбой выделить броневик для охраны министерства обороны. Постепенно обстановка стабилизировалась. Ночью с 21 на 22 июня было сформировано новое правительство, и новый министр внутренних дел Унть отдал распоряжение полицейским занять свои прежние посты.

22 июня правительство Вареса объявило свою программу, в которой подчеркивалось в качестве первостепенной задачи «установление действительно искренних и дружественных отношений с великим соседом — СССР и неуклонное выполнение пакта о взаимопомощи». Правительство ставило целью переустройство политической жизни страны в сторону демократизации всей государственной системы, провозглашение свободы слова, печати, собраний, разрешение рабочим иметь свои легальные организации, политическую партию и свою рабочую печать. Новое правительство обещало гарантировать «свободное развитие всех национальностей». Одновременно оно намеревалось повысить заработную плату, улучшить условия труда и жизни, предоставить всем работу и искоренить спекулятивные элементы. С этой целью оно провозглашало проведение чистки государственного аппарата, «изгнав из него антисоветские, провокаторские элементы, распустить организацию кайцелита».

Аналогичные события происходили и в Литве. 24 июня в Каунасе состоялся массовый митинг в поддержку нового правительства.

Отчеты полпредств из Прибалтики и воспоминания коммунистов отмечают позитивное отношение широких масс к смене правительств. Разумеется, оценки июньских событий в Прибалтике работниками советских полпредств и коммунистами Эстонии, Латвии, Литвы отражают их мировоззрение, для которого была характерна твердая убежденность в повсеместном и скором крахе несправедливого капиталистического строя. Стремление воспринимать происходящее со своими идейно-политическими установками заставляло их проявлять невнимание к тем аспектам событий, которые могли свидетельствовать о недружелюбном отношении к вступлению Красной Армии и вмешательству советских эмиссаров в дела прибалтийских стран не только со стороны «верхов и их прислужников», но и части широких масс. В то же время даже сторонние наблюдатели констатировали теплый прием советских войск и поддержку перемен в правительствах со стороны значительной части населения. Такое отношение запечатлела в своих репортажах из Литвы американская журналистка А.Л. Стронг.