Дмитрий Иловайский - Разыскания о начале Руси (Вместо введения в русскую историю)

Сличая все известия о России того времени, мы выводим заключение, что название Русь, как термин этнографический, имело весьма растяжимый характер. В обширном смысле оно обнимает всех восточных Славян, подвластных русским князьям, не менее обширном - Славян южнорусских, в тесном смысле это племя Полян или собственно Киевская Русь; наконец, иногда значение этого имени, как мы видим, суживалось до понятия сословного, а не народного - это княжеская дружина, то есть военный класс по преимуществу. Что Русь была тождественна с славянским племенем Полян, это по-нашему крайнему разумению несомненно. Константин Багрянородный, несколько раз упоминая о славянских данниках Руси, приводит имена: Древлян, Угличей, Драговитов, Кривичей и Сербов (Северян). Где же Поляне, судя по нашей летописи, главнейшее славянское племя? Константин их не знает, потому что Русские в сношениях с иноземцами любили называть себя исключительно Русью. А между тем дома, в отечестве, имя Полян долго еще не забывалось и после того. Замечательны в этом отношении известные слова нашей летописи: "Все это был один славянский язык: Славяне no-Дунайские, покоренные Уграми, и Морава, и Чехи, и Ляхи, и Поляне, яже ныне зовомая Русь". Эти драгоценные слова никоим образом не согласуются с басней о призвании Варягов, и без сомнения принадлежат не тому лицу, которое смешало Русь с Варягами. Кстати приведем еще место из летописи, относящееся к XII веку: "И стояша на месте нарицаемом Ерел, его же Русь зовет Угол". (Ипат. 128, а в Лаврент. 67: "перешедше Угол реку"). Мы видим тут рядом два названия: Ерел (Орел) и Угол; оба они славянские. Попадись эта фраза под руку Константина Багрянородного, по всей вероятности он написал бы: по-славянски Ерел, а по-русски Угол; причем не обошлось бы без некоторого искажения в передаче, и (судя по аналогии) нам пришлось бы разыскивать значение Угла (Унгол или Ингул) в северно-германских наречиях; там мы тотчас бы напали на тот же корень в Англах или Инглах британских или в Инглинах скандинавских, и вот новое подтверждение скандинавской теории. (Впрочем некоторые норманисты все-таки нашли возможным отвести этот Угол к скандинаво-русским названиям!)

Русь в X веке, конечно, не могла не сознавать своего племенного родства с другими примыкавшими к ней Славянами; сношения с иноплеменными народами необходимо приводили ее к этому сознанию. Но у нас вопрос идет о названии, которым себя отличал тот или другой народ. Сознанию общего родства всех славянских племен и обобщению слова славянский язык более всего помогла славянская письменность, распространившаяся вместе с христианством.

Название Славяне, кроме обширного смысла, имело, так же как Русь, и более тесный смысл: оно означало у нас по преимуществу Новогородцев. Об этом не один раз свидетельствует наша летопись. Например: "поя же множество Варяг и Словен, и Чюди и Кривичи". Если бы понять здесь слово Славяне в смысле Славян вообще, то Кривичи оказались бы не Славяне. Неопределенность и изменчивость этнографических терминов составляет общую черту исторических источников древних и средневековых, начиная с Геродота и Тацита. Одно и то же имя не только в разные эпохи, но и в одну и ту же эпоху употреблялось часто то в обширном (родовом), то в тесном (видовом) значении. Эта черта произвела, как известно, большую запутанность и породила множество недоразумений, которыми историческая наука страдает до сих пор и от которых она освобождается весьма постепенно.

Итак, Константин Багрянородный различает Русь от Славян потому, что она сама отличала себя от подчиненных племен, и особенно этим названием разнилась от славян северных или Новогородских. А последние в свою очередь отличали себя от своих южных соплеменников. В этом смысле только и можно понять выражение Русской Правды, где стоят рядом Русин и Словенин, то есть: Южанин и Северянин или Киевлянин и Новгородец. Возьмем Вопросы Кирика епископу Нифонту - новгородский памятник XII века. Там говорится, что Болгарину, Половчину и Чудину перед крещением полагается 40 дней поста, а Словенину 8 дней. Тут Новогородец сам называет себя (Словенином, а не Русином. Это различие, повторяем, отразилось и в иноземных известиях. Константин Багрянородный именует Новгород внешнею Русью. Арабские известия иногда называют его Славия. Южане разнились от Северян не одним названием; они по всей вероятности отличались и наречием, и особенно произношением. Впрочем, какому именно племени принадлежали так называемые славянские имена порогов, Славянам северным или еще более южным, чем Киевская Русь, решить пока не беремся3.