Жан-Кристиан Птифис - Железная маска - между историей и легендой

Я отдал распоряжение господину Пупару незамедлительно сделать все по вашему заказу, в частности, мебель, необходимую для жизни этого негодяя, помня о том, что это всего лишь слуга , поэтому без каких-либо излишеств; я велю возместить вам все расходы на мебель и питание для него». [159] A.N., К 120A, f° 67.

Сначала несколько замечаний по поводу этого текста. Пока что не выдвигается требование скрыть лицо заключенного под маской (он начнет носить маску лишь в 1687 году, да и то исключительно в присутствии посторонних людей), единственное, что требуется — замуровать в четырех стенах вместе с заключенным некий известный ему опасный секрет. Даже Сен-Map, хотя и доверенное лицо государственного секретаря, не имел права знать его. Ему дан был приказ никогда не вступать в разговоры с заключенным и не спрашивать его ни о чем, кроме потребностей повседневной жизни. Лувуа знал о преданности своего тюремщика. Он был уверен, что тот не ослушается. Удивительным в этом деле является то, что важный секрет был известен столь малозначительному лицу — простому слуге. Письмо не дает ни малейшей возможности понять, что такого сотворил этот человек, чтобы заслужить столь строгое заключение. Лувуа говорит о нем лишь, что это — «негодяй». Что это значит, кто этот человек? Отравитель, наемный убийца, вор, предатель, шпион? Оказался ли он замешан в политическую или придворную аферу, в скандал, связанный с нравами? Пока что нам ничего не известно. Имя будущего заключенного — Эсташ Данже — фигурирует в оригинале документа, полученного Сен-Маром и хранящегося ныне в Национальном архиве, в фонде королевских папок.

Арест Данже состоялся при не вполне выясненных обстоятельствах. Действительно, 19 июля таинственный слуга еще не был арестован. Он пользовался полной свободой передвижения, но, по всей вероятности, место его нахождения было уже хорошо известно и существовала уверенность, что можно будет быстро найти его. Процитированное письмо Сен-Мару не имело иной цели, кроме как заранее уведомить его о прибытии арестованного и о необходимости подготовить для него камеру, из которой не будет ничего слышно. Отметим, что подготовить простую камеру, а не комнату и не апартаменты, как для Фуке. Подготовка камеры с надежными запорами должна была занять определенное время, поэтому надлежало приступить к работам как можно раньше.

Арестовать Данже было поручено надежному человеку, Александру де Воруа, старшему сержанту города-крепости Дюнкерк, своего рода военному помощнику мэра, занимавшемуся вопросами интендантской службы в этом городе, выкупленном Францией у Англии в 1662 году. Воруа, ранее служивший старшим сержантом цитадели Мариенбурга, был назначен на ту же должность в Дюнкерке 20 декабря 1662 года. [160] Archives municipales de Dunkerque, série 35, renouvellement du Magistrat. № 4 (1646–1695). При этом его жалованье выросло до 4200 ливров в год, что было существенной прибавкой. [161] BnF, Mss., Fr. 22 735. Кроме того, Воруа был капитаном от инфантерии полка д'Эрбувиля, а прежде служил в полку Сен-Вайера. С 21 октября 1667 года он исполнял функции капитана сыскной полиции в округах Берг, Дюнкерк и Фюрн. [162] Ibid., Fr. 22 650.

В архиве семейства д'Эстрада была найдена лаконичная записка Лувуа, датированная тем же числом, что и письмо Сен-Мару, предназначенная графу Годфруа д'Эстрада, генерал-губернатору Дюнкерка и генерал-лейтенанту королевской армии {35} 35 Он был отцом аббата Жана Франсуа д'Эстрады, французского посла в Венеции, а затем в Турине. : «Мсье, поскольку господин де Воруа имеет дело, требующее его отсутствия, я убедительно прошу вас предоставить ему отпуск». [163] BnF, Mss., Clairambault, vol. 581, f° 107.

Таким образом, губернатор д'Эстрада не был посвящен в это дело. Воруа должен был исполнять его не как официальное лицо, но в качестве частного агента государственного секретаря военных дел. С 1665 года он состоял с ним в переписке, и есть основания полагать, что являлся одной из его многочисленных креатур в провинции {36} 36 В 1668 году ему уже была поручена миссия в Оксере «по делу, касающемуся службы Его Величеству» (BnF, Mss., Mélanges Colbert, vol. 279, f o 190). В письме, адресованном Воруа от 8 июля 1669 года, касающемся процесса над дезертиром роты де Бальвийе, в гарнизоне Дюнкерка, Лувуа употребил то же пренебрежительное выражение, что и в отношении Данже: «негодяй» (S.H.A.T., série Al, vol. 234, p. 73). . [164] S.H.A.T., série Al, vol. 203. P. 165. Видимо, Лувуа встретил его во время своей инспекторской поездки по городам Франции, которую совершал с 18 мая по 4 июня 1669 года; 25 мая он, перед тем поприсутствовав на дефиле четырех тысяч солдат инфантерии в Лилле, прибыл в Дюнкерк, где проводил смотр полка Фюрстенберга. В последующие годы Воруа не раз доводилось исполнять секретные миссии {37} 37 В 1673, 1677 и 1678 годах он отправлялся в Версаль и Сен-Жермен «по делу, касающемуся службы Его Величеству» (BnF, Mss., Mélanges Colbert, vol. 291, f° 119 et 119v°; vol. 299, f° 382 et vol. 301, f° 293 v°). .