Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 2)

- А бритва есть. И парикмахеры свои в отряде имеются, - закончила она свой рассказ. - Только полщеки у Кондрата Маркеловича нету - тем выстрелом кусок мяса ему с лица сорвало. Ну, он и закрывает лицо бородой с тех пор.

Олька, не спавшая всю предыдущую ночь и весь день, усталости, казалось, не испытывала, глаза ее поблескивали сухо и строго.

- Везде оно примерно одинаково проистекало, - задумчиво сказал Иван, выслушав ее рассказ. - И у нас в Сибири новая жизнь так же круто замешивалась. На смертях да на крови.

При этих словах Олька медленно, будто с трудом, повернула к Ивану замотанную платком голову, приподняла ее, одновременно обнажив худую, слабенькую шею. В холодных глазах ее плеснулась боль, такая явственная и пронзительная, что казалось, девушка сейчас застонет.

- На крови, на смертях замешивалась - ладно, - шевельнула она губами. И каждое движение причиняло ей, видимо, еще более нестерпимые страдания, а глаза, до этого сухие, вдруг повлажнели. - Замешивалась - ладно. А почему... почему она и продолжается так же? Все на тех же смертях? На той же человеческой крови?!

Глаза с каждым мгновением влажнели все больше, наполнялись слезами. И по мере того, как это происходило, боль в них исчезала, смывалась, она глядела на Ивана все тоскливее и беспомощнее.

И вдруг слезы хлынули обильными ручьями, она глотнула судорожно воздуху и, захлебнувшись им, задохнулась, упала, уткнулась головой в его колени, худые и острые плечи ее затряслись.

В первое мгновение Иван растерялся. Он вообще с того момента, когда девушка, выйдя из землянки, где Алейников и партизанские командиры давно совещались о чем-то, вдруг подошла и села к костерку, чувствовал себя скованно, а теперь и совсем не знал, что делать.

- Ну, это ты зря - плакать, - произнес он первое, что пришло на ум, тронул ее за вздрагивающие плечи. - Война же эвон какая. Потому и кровь... и смерть. Будет, дочка, слышь... Не надо.

Она оторвалась от его колен, сперва ладонями, по-детски, вытерла слезы. Потом достала из кармана платочек.

- Не могу я больше, дядя Ваня... - всхлипывая, произнесла она, вдруг назвав его так. - Сил у меня больше нет никаких.

- Да что ж... понять можно.

- Нет, нельзя... - И она опять зарыдала, ткнувшись лбом ему в грудь.

- Ну-ну... Будет. Ей-богу.

- Дядя Кондрат... он изувеченную щеку бородой закрыл, - враждебно закричала она, отрываясь от его груди, - а я чем? А я чем?! У женщин борода не растет! Вот, гляди!

Она сорвала платок. Иван увидел безобразный рубец на ее щеке, в глазах его полыхнули изумление и боль. Но сказать он ничего не успел, из землянки вышли Алейников, командир отряда Кондрат Баландин, какой-то парень в облезлой кожаной куртке, с ярко-рыжей копной волос и еще несколько человек. Алейников, увидев Ивана и всхлипывающую Ольку, сказал что-то Баландину, и тот со всеми пошел в сторону, а Яков шагнул к костру.

- Что такое? - спросил он обеспокоенно еще на ходу. - Что случилось?

- Да вот, разговариваем, - ответил Иван. - Ничего, так это... Устала она.

- Я ж приказал - спать.

- Я и то ей говорю...

- Иди спать, Оля.

- Я сейчас, Яков Николаевич, - сказала она, завязывая платок.

- Отведи ее, Иван Силантьевич, в палатку, - распорядился Алейников и пошел.

Шагов через десять оглянулся, сделал Ивану жест в сторону облинявшей под дождем палатки, разбитой под тяжелыми еловыми лапами, - веди, мол, чего сидите? - и ушел куда-то вслед за партизанами.

- Пойдем. - Иван начал подниматься.

- Сейчас. Ты погоди, дядя Ваня. - Она положила ему руку на колено. - Это ничего, что я вас так называю?

- Да что ж... называй.

Олька привычным движением, которое Иван видал уже не раз, поправила платок на голове, поглядела в ту сторону, куда ушел Алейников.

- "Спи". А сам когда будет спать? - проговорила девушка. Голос ее был уже успокоенный. - Ночью сам хочет разведать все подступы к Шестокову. Этот, рыжий, его поведет. Это Степка Метальников, шпион Бергера в этом отряде.

- Как это - шпион? - не понял Иван.

- Ну, они заслали его к Баландину. Вступи, мол, в партизаны, а нам все докладывай. А он парень оказался честный... Ну, и порешили - время от времени он будет являться в ихнюю "Абвергруппу" со всякими ложными известиями. А уж у них что выведает - немедленно в отряд сведения, а отсюда Алейникову... Не раз Степка от верной гибели отряд спасал. Он да шестоковский староста Подкорытов.

- И староста... тоже?! - воскликнул Иван.

- А что так удивляешься? У нас тут кругом такие люди.

Вечер был тихим и душным, разопревшая под дневным солнцем еловая хвоя густо пропитала воздух пахучим смолистым настоем, настолько густо, что в нем вязли, казалось, комары - их было до удивления мало, и они, обессиленные и вялые, не могли высоко подниматься над землей.