Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 2)

О жене Субботин говорил негромко, слабый стариковский голос его подрагивал и прерывался от свежих, несостарившихся чувств. Говорил он, стоя спиной к Кружилину, глядя в окно.

- А вон там, на берегу, мы тогда подобрали с ней человек двадцать расстрелянных. Из-под снега откопали. В этом домике санрота остановилась, как мы Новониколаевск взяли. Я пришел к жене на ночь, чаю решили вскипятить, она пошла за водой и наткнулась... Все трупы подобрали, а этих не заметили под снегом. Ну, а потом, после гражданской, решили тут и поселиться. Чем-то нравился ей этот домик. Тут всех сыновей мы и вырастили. Первый у нас родился еще до революции, в шестнадцатом. Сейчас во флоте воюет, на Севере. Остальных она родила одного за другим в двадцать первом и двадцать втором. Торопилась. "Знаю, говорит, свои силы..." Младший, кажется, я говорил тебе, погиб в сорок первом...

- Говорил... - глухо сказал Кружилин, невольно вспомнив о Василии.

Субботин говорил о гибели младшего, но не было уже в живых и старшего сына, он не воевал уже на флоте, неделю назад Иван Михайлович получил на него похоронную и, нося ее в кармане, продолжал говорить всем, что сын воюет. Он таким образом обманывал сознательно не других, а себя, и ему от этого было легче.

Не старая, лет под пятьдесят, женщина, сестра Субботина, внесла кипящий самовар, достала чашки, поставила сахарницу и две небольшие тарелки с нарезанной тонкими ломтиками колбасой и хлебом.

- Кушайте на здоровье, - сказала она и вышла.

Минут пять они пили чай молча. За столом Субботин показался Кружилину еще более постаревшим, совсем дряхлым. Наверное, потому, что чашка, когда тот подносил ее ко рту, подрагивала, и казалось, что Иван Михайлович вот-вот выронит ее из рук или расплескает чай на скатерть. На бледных висках, прикрытых редкими белыми волосами, проступал пот, и Субботин стирал его ладонью.

- Да, гибнут наши сыновья, - вздохнул вдруг он по-старчески неглубоко и бессильно. Кивнул на окно, в которое недавно смотрел: - И тогда гибли. И позже будут... Дело, за которое мы бьемся, великое, потому и битва тяжелая. Как там Елизавета Никандровна, жена Антона?

Вопрос Субботин задал, казалось, без всякой связи с предыдущим, и потому он прозвучал для Кружилина неожиданно.

- Попросилась на работу вдруг она, - ответил Кружилин. - Я немножко удивился.

- Почему? - Субботин приподнял голову.

- Здоровья-то у нее... Ничего, говорит, здоровье стало получше. А сына, Юрия, попросила отправить в армию, на фронт. На днях уезжает.

В старческих глазах Субботина шевельнулся любопытный огонек.

- Ну что же... В соответствии с ее силами и подбери ей работу, - произнес он.

- В библиотеку она попросилась.

Глядя на Кружилина, секретарь обкома едва двинул бровями, затем опустил взгляд, о чем-то задумался, будто старался что-то припомнить.

- А вообще разговор у меня с ней был... любопытный и нелегкий.

- Да? Ну, и о чем же? - Субботин отхлебнул из чашки.

- О том, что якобы Полипов до Октября выдавал Антона Савельева царской охранке, а в период колчаковщины - белочешской контрразведке...

Иван Михайлович, глядя на Кружилина, медленно отодвинул от себя блюдце с чашкой.

- "И я, говорит, найду доказательства".

- Интересно... - все глядя на Кружилина, но будто только самому себе сказал Субботин. Наконец опустил взгляд, помолчал. - В библиотеке там у вас, кажется, жена Полипова работает?

- Да. А что?

- Интересно, интересно, - опять будто про себя вымолвил Субботин. - Я недавно узнал, что эта самая жена Полипова дочь человека по фамилии Свиридов. А Свиридов... Был такой у нас в Томске, потом здесь, в Новониколаевске, матерый провокатор. Потом стал следователем в белочешской контрразведке, жестоко истязал в своем застенке Лизу и Антона, их сына Юрку, которому тогда было лет шесть-семь...

- Да, Лиза мне и об этом рассказывала.

- А не странно ли, что дочь этого иуды стала женой Полипова?

Кружилин только пожал плечами.

- Полипов тоже в застенке у Свиридова этого сидел... А не был ли Петр Петрович тогда единомышленником и помощником Свиридова? - снова спросил Субботин.

- Да это же... чудовищно, если так! - воскликнул Кружилин. - Нет, и в голове не укладывается.

- Не укладывается? - Субботин заговорил резко, торопливо, голос его наливался силой, все старческое из облика Ивана Михайловича вдруг исчезло: Мы с тобой, Поликарп Матвеевич, члены партии, взявшей силой оружия власть у эксплуататоров народа. - Он еще дальше отодвинул пустую чашку, точно она его раздражала чем-то. - И я имею основания сказать, что мы преданные члены партии. Но я как-то задавал тебе вопрос: ясно ли мы себе отдаем отчет и всегда ли ясно представляем, что революция не кончилась, что она продолжается? Забыл?