Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 2)

У противоположной стены сидела какая-то молодая и красивая, кажется, женщина, только грязная и растрепанная. В руках она, обняв ладонями, держала кружку с горячим чаем, сдвинув густые брови, дула в эту кружку. Демьянов поглядел на нее с удивлением.

- Не можем... А с чего бы это они еще и вдоль болот окапываются? Велиханов склонился над картой.

- Не имею понятия, - сказал Демьянов.

- А я догадываюсь, товарищ подполковник. Взятый на рассвете "язык" показал - немцам уже известно, что к нам прибыла штрафная рота. И они боятся, что рота может ударить здесь.

- Через болота? Но это невозможно! - воскликнул начальник штаба.

- Возможно. Через болота три-четыре тропы есть. Я с батькой укажу.

Это проговорила женщина с кружкой. Демьянов опять глянул на нее. Женщине это будто не понравилось, она угрюмо сверкнула мокрыми глазами, встала и вышла из омшаника. Когда поднялась, под измятой юбкой обозначился круглый живот женщина была беременна.

Демьянов ничего у командира дивизии не спросил, только поднял вопросительный взгляд.

- Ее Алексиной зовут, - сказал полковник. - Немцы ее изнасиловали еще зимой. Пришла попросить, чтобы военные медики аборт ей сделали.

- Вот как?!

- "У нас, говорю, нет таких специалистов..." Да и поздно, судя по всему. Плачет вот... Как с эвакуацией раненых?

- Делаем, что можем, - пожал плечами Демьянов.

- Да, немцам укрепиться мы помешать не в состоянии... - Велиханов взял карандаш, обвел на карте кружком пространство между лесом и болотами. Пленный показал, что завтра к полудню они подкреплений ждут из Орла.

- Кроме того, в любой момент немцы могут перекинуть сюда войска с соседних участков.

- Могут. И поэтому не позже чем на рассвете надо нам эту пробочку вышибить, иначе мы тут надолго застрянем. К счастью, нам придается еще артиллерийский полк, как раз завтра к рассвету прибудет. А штрафная рота ударит все же здесь! - Командир дивизии ткнул карандашом в кружок на карте. Через болото. Нам важно в стык немецких дивизий вбить клин, рассечь вражескую оборону. Как только мы это сделаем, немцы, боясь окружения, попятятся.

* * * *

Этот разговор начальника штаба с командиром дивизии произошел вскоре после приезда капитана Кошкина в дивизию, и вот теперь, к исходу дня, штрафная рота, получив боевой приказ, покинула деревушку Малые Балыки, чтобы до темноты прибыть к восточной оконечности болот, которые начинались в двух километрах от Жерехова.

Двигались повзводно с интервалом в полкилометра. Строя никакого не соблюдалось, бойцы шли кучками, командиры отделений то пропускали своих подчиненных вперед, стоя на обочине, словно пересчитывали людей, то пробегали, обгоняя всех, в голову колонны, покрикивая: "Не растягивайся! Па-а-шире ша-аг!"

Бойцы шага не прибавляли, но и не убавляли, и это означало, что команда все-таки выполняется.

Сбоку дороги пегая лошаденка тащила телегу, на которой сидели два дряхлых старика и угрюмая женщина в старом мужском пиджаке, подпоясанном ремнем, в черном платке. Один из стариков правил, другой, чуть помоложе первого, спустив ноги с телеги и едва не бороздя ими по земле, с любопытством оглядывал штрафников. Женщина ни на кого не обращала внимания, угрюмо глядела куда-то перед собой и, кажется, ничего не видела. Старики были безоружными, а женщина сжимала автомат, который лежал у нее на коленях, обтянутых тоже черной, как платок, юбкой.

- Что за чучелы?! - уже не первый раз спрашивал Гвоздев, подбегая то к Зубову, то к Макару Кафтанову. - Куда они с нами, а? Гляди, бабе даже автомат выдали!

- Проводники, слышал я, - сказал наконец Зубов. - Через болота нас поведут.

- Проводники-и! - Гвоздев похлопал радужными, красивыми глазами. Хе-хе... Прижать бы где эту проводницу спиной к земле...

- Дурак. Она же беременна, - поморщился Зубов.

- Ну-к что... Я же не роды принимать стал бы. Немножко... хе-хе... наоборот.

Зубов поморщился и вяло, без всякой неприязни к Гвоздеву, подумал: "Пристрелить бы его все же хорошо..."

Всем бойцам штрафной роты перед маршем были выданы автоматы, по четыре диска к ним, по три гранаты. Макар Кафтанов, длинный, давно не бритый, нес автомат не за плечом, как многие, а на шее, оружие будто гнуло его к земле, он горбился, временами, словно через силу, распрямлялся и зло сверкал черными цыганскими глазами, оглядывая бредущих людей, стариков и бабу на телеге. Гвоздев, потный и красный, какой-то весь взвинченный, то и дело подскакивал к нему:

- А что, Макар? Через болота, а? А дале что? На убой же гонят.