Владлен Сироткин - Анастасия, или Кому выгоден миф о гибели Романовых

В советской историографии десятки лет утверждалась (книга М. К. Касвинова «23 ступени вниз»), а в том же, например, кинематографе («Агония» Элема Климова) закреплялась одна версия — царская семья, включая всех четырех дочерей и их брата Алексея, была расстреляна в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома.

Но даже после распада СССР, запрета КПСС и торжества «демократии» легенды о «цареубийстве» мало изменились, хотя в деле о судьбе последнего российского императора и обращалось внимание на целый ряд разночтений в документах. Так, в протоколах колчаковских следователей сохранилось свидетельство коменданта караульной службы «Дома особого назначения» (Ипатьевского дома) в Екатеринбурге, мобилизованного в Красную Армию рабочего Павла Медведева, о том, что у охраны были сомнения — а ту ли семью расстреляли («смотри, чтобы вместо него [царя] кого другого не застрелили, тебе отвечать придется», — караульный Константин Добрынин).

Отдельные подлинные документы из «досье» колчаковского следователя Н. А. Соколова всплывают на международных аукционах «Сотби» и «Кристи» до сих пор: так, например, князь Лихтенштейна Ганс-Адам II обменял несколько «соколовских подлинников» на архив своих дедов, оказавшийся в России после 1945 года среди «перемещенных культурных ценностей»…

Несколько лет назад на канале Рен-ТВ было показано ток-шоу «Воскрешение Анастасии» (кстати, из рук вон плохо организованное). Никакого конструктивного обсуждения возможного «воскрешения» Анастасии, увы, не состоялось: все свелось не к сенсации, а к провокации.

Ирэна Лесневская, организовавшая и показ фильма Олега Уралова об Анастасии, и ток-шоу (а она претендует на эксклюзивные авторские телевизионные права по показу этой темы и у нас, и за рубежом), не учла одного: команде «провокаторов» вовсе не требовалось устанавливать историческую истину в честном академическом споре — им важно было публично дискредитировать авторов «сенсации», высмеяв их с телеэкрана как недоумков, проходимцев и жуликов (хорошо еще не как «врагов народа»). Где-то в середине записи Лесневская это поняла, отобрала у беспомощного ведущего микрофон и попыталась направить дискуссию в академическое русло. Куда там — базар разгорелся с новой силой.

Прием этих провокаторов не нов — им широко пользовался сталинский прокурор А. Я. Вышинский: тот самый меньшевик — глава районной управы при «временных», что выписал ордер на арест Ленина; позднее Сталин долго держал ретивого карьериста на этом «крючке», расправляясь его руками со старыми большевиками.

Конечно, старшему прокурору-криминалисту Генеральной прокуратуры В. Н. Соловьеву до Вышинского-прокурора ой как далеко — и росточком не вышел, да и с культурным уровнем слабовато. И разве же Андрей Януарьевич позволил бы себе прийти в «присутствие» — зал суда или телестудию — подшофе? (то-то доктор наук С. В. Мироненко все время дергал прокурора-криминалиста за фалды, когда того уж очень «заносило», Рен-ТВ все эти безобразные сцены вырезало…)

Аргументация прокурора-криминалиста была до примитивности проста: «Факт гибели Анастасии подтвержден загсом Санкт-Петербурга, который выдал свидетельство о смерти княжне Леониде Георгиевне — вдове великого князя Владимира Кирилловича Романова» (из тех самых «Кирилловичей», самозваных претендентов на русский престол).

После окончания почти трехчасовой записи Соловьев петушком подскочил ко мне в студии и завопил: «Жулик! Где царское золото? Когда доставишь его в Россию?»

Я посоветовал г-ну Соловьеву сначала протрезветь, а затем уже разговаривать. А не то запросим тот же Санкт-Петербургский загс (чего у нас не сделают за «баксы») и получим справочку: следователь-криминалист давным-давно умер и, в отличие от Анастасии, не воскрес. Соловьев отскочил от меня как ошпаренный. Правда, Ирэна Лесневская в одну из пауз мне сказала (а я ее знаю еще с 1997 года, дарил свою книжку про царское золото за границей): «Я весь этот базар при монтаже вырежу», но, как мы увидели уже на экране, вырезала весьма своеобразно.

Более академично, но отнюдь не менее провокационно, выступили другие соратники Соловьева по «окончательному захоронению» живой Анастасии — генетик Павел Иванов и архивист Сергей Мироненко (оба — члены комиссии Немцова). Они явно работали на телевизионную публику — модулировали голосами, воздевали долу руки, трясли издали какими-то бумажками. Но серьезной научной аргументации — никакой.