Игорь Фроянов: Россия. Погружение в бездну

Таким образом, первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС Горбачёв стал благодаря поддержке Ефремова, что, конечно, не исключает протежирования со стороны Суслова и Кулакова. Перед ним открывался путь на Старую площадь. Чтобы пройти этот путь, надо было сметливо воспользоваться некоторыми обстоятельствами, как объективного, так и субъективного свойства.

Хорошей стартовой площадкой для перелета в Москву служил Ставропольский край, являвшийся в системе краев и областей России одним из самых заметных и значимых в сфере сельскохозяйственного производства, легкой и пищевой промышленности, а также по части курортного обслуживания. Поэтому Ставропольский крайком в служебной карьере его первых секретарей был нередко своего рода трамплином в ЦК КПСС и другие высшие столичные инстанции. Например, И. П. Бойцов перешел на руководящую должность в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, а Ф. Д. Кулаков ― на должность заведующего сельскохозяйственным отделом ЦК. Своеобразием Ставропольского края объясняется, по — видимому, появление в Ставрополе попавших в немилость партийных и государственных сановников: Н. А. Булганина, Н. И. Беляева, Л. Н. Ефремова. Значит, ранг первого секретаря Ставропольского крайкома партии сам по себе давал значительный шанс на продвижение в Москву. Необходимо было лишь умело использовать этот шанс.

М. С. Горбачёв благодаря своей эластичности и обходительности в отношениях с людьми сумел создать расположение к себе в ЦК КПСС. Так, в частности, позволяет думать случай, описанный в мемуарах А.А. Громыко, где читаем:

«Помню 1978 год. Дня за три до очередного Пленума ЦК КПСС позвонил мне Леонид Ильич Брежнев и сказал: «Хотел бы узнать твое мнение по одному вопросу. Что, если предложить пополнить секретариат ЦК товарищем Горбачевым? Он сейчас первый секретарь Ставропольского крайкома партии. Как ты думаешь?» Мой ответ был таким: «Лично я вместе с Горбачевым не работал, и мне трудно высказаться конкретно со ссылкой на свой опыт. Но в разное время я разговаривал с членами и кандидатами в члены Политбюро, с секретарями ЦК. От них, да и от других я слышал о первом секретаре Ставропольского крайкома много хорошего. Это коммунист, прямой, честный, очень подготовленный». А потом я подчеркнул: «Если у тебя такие же сведения, то, по — моему, на предстоящем Пленуме ЦК следует внести на рассмотрение его кандидатуру». И в заключение добавил: «Уверен, что Пленум с этим согласится». Леонид Ильич мне сказал: «Непосредственно по работе с Горбачёвым я тоже не сталкивался, но я много слышал о нем хорошего. Так что, пожалуй, внесу это предложение на рассмотрение ЦК». Он так и сделал»

Если верить этому рассказу А. А. Громыко, у членов и кандидатов в члены Политбюро, секретарей ЦК о Горбачёве сложилось хорошее мнение, что, конечно, способствовало его приходу на Старую площадь. Но кто из членов Политбюро играл здесь главную роль? Если учесть особенности ситуации, сложившейся в Кремле и на Старой площади, то менее всего просматривается в этой роли Ф. Д. Кулаков. Почему?

Кулаков, «перетаскивая» Горбачева из Ставропольского крайкома партии в ЦК КПСС, когда генсеком являлся Брежнев, должен был понимать, что это могло сказаться неблагоприятным образом на его собственной карьере. Ведь Горбачёв в любой, так сказать, подходящий момент мог составить ему конкуренцию, поскольку они оба выдвинулись в руководство сельским хозяйством. Это, конечно,― чисто логическое соображение и не в нем суть. Дело в том, что Горбачева перевели в Москву в декабре 1978 года, уже после смерти Кулакова, последовавшей в июле того же года. Стало быть, вопрос о переводе Горбачёва продвигал не Кулаков, но кто — то другой. Да и с самим Кулаковым не все ясно. Похоже, к лету 1978 года над ним стали сгущаться тучи. Показательно, что при подготовке июльского 1978 года Пленума ЦК, посвященного проблемам сельского хозяйства, председателем комиссии был назначен А. Н. Косыгин, а не Ф. Д. Кулаков, который, будучи членом Политбюро и секретарем ЦК, непосредственно отвечал за сельскохозяйственный сектор экономики страны. Казалось, ему и карты в руки. Но его не ввели даже в состав комиссии, готовившей Пленум. И с докладом выступил не он, а Л. И. Брежнев.

Удивительно то, что Кулаков даже не участвовал в прениях по докладу (Правда, 1978, 4 июля; 5 июля,― Попутно заметим, что Горбачёв в прениях по докладу выступил (Правда. 1978, 5 июля)). Сказать, что он болел ― нельзя, поскольку 5 июля открылась 9 сессия Верховного Совета СССР девятого созыва и Кулаков присутствовал на совместном заседании Совета Союза и Совета национальностей (Правда. 1978, 6 июля). Вечером того же дня чета Кулаковых на загородной даче отмечала 40–летие своей свадьбы (Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 153).