Игорь Фроянов - Россия. Погружение в бездну

«Не было в руководстве страны человека, с которым я был бы так тесно и так долго связан (курсив мой. ― И. Ф.), которому был бы столь многим обязан»

Аналогичные признания М. С. Горбачев высказывал в присутствии В. И. Болдина:

«Ведь мы с Юрием Владимировичем старые друзья, семьями дружим. У нас было много доверительных разговоров, и наши позиции совпадают»

Близость Горбачева к Андропову отмечает Е.И. Чазов, долгие годы наблюдавший непосредственно жизнь на московском Олимпе (Чазов Е. Здоровье и власть. Воспоминания «кремлевского врача». М., 1992. С. 193)

Столь тесная и долгая связь Андропова с Горбачевым ― явный знак общности их умонастроений. И вот тут важно отметить, что Горбачев думал о «переменах» задолго до перестройки, работая еще в Ставрополе. Во всяком случае, такой вывод подтверждает содержание разговора Михаила Сергеевича с Раисой Максимовной, состоявшегося ранним утром 11 марта 1985–го, накануне избрания нового генсека вместо умершего Черненко.

«Понимаешь,― ехал я сюда с надеждой и верой в то, что смогу что — то сделать, но пока мало что удалось,― говорил супруг супруге.― Поэтому, если я действительно хочу что — то изменить, надо принимать предложение (возглавить партию.― И. Ф), если, конечно, оно последует. Так дальше жить нельзя»

М. С. Горбачёв выражается тут несколько туманно, говоря о своем желании лишь «что — то изменить». Б. И. Олейник свидетельствует о более определенных высказываниях «реформатора» на сей счет, выдающих его давний и сокровенный план:

«Однажды в минуту откровения (истинного или деланного) Вы признались, как, прогуливаясь с имярек по своим «Воробьёвым горам», поклялись разрушить «эту прогнившую систему»

А. И. Лукьянов, кажется, высвечивает этого засекреченного писателем «имярек»:

«Говорят, что бывший чехословацкий диссидент Зденек Млынарж, которого я, как и Горбачёв, тоже знал по университету, вспоминает теперь, как на Воробьёвых горах молодой студент Горбачёв поклялся ему покончить со «сталинским социализмом»

Если верить собственному заявлению Горбачева, он был… диссидентом. Об этом рассказывает его помощник Черняев, по словам которого, Горбачев в ноябре 1991 года принимал Эрнста Неизвестного. Вместе с Неизвестным к нему пришли Ю. Карякин, А. Грачев, В. Игнатенко и он, Черняев. Горбачёв

«открылся до предела, будто в братском застолье. И политически кое — что сказал впервые… Назвал себя диссидентом с 1953 года»

Об относительной давности своих «перестроечных» намерений Горбачев говорил открыто:

«Было бы ошибкой считать, что буквально через месяц после Пленума ЦК в марте 1985 года внезапно появилась группа людей, все понявших и все осознающих, и что эти люди во все проблемы внесли полную ясность. Таких чудес не бывает»

Аналитическая работа, по признанию Горбачева, началась задолго до апрельского 1985 года Пленума ЦК КПСС (Там же).

Ю. В. Андропов, по всей видимости, знал или догадывался о настроениях своего соратника. И они, очевидно, никоим образом не смущали Юрия Владимировича, ибо нечто подобное он мог слышать от своих ближайших помощников и советников, таких, как Г. А. Арбатов, А. Е. Бовин, А. И. Вольский, Г. X. Шахназаров (Земцов И. Андропов: политические дилеммы и борьба за власть. Иерусалим, 1983. С. 151, 152; Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 224, 244―245; Волкогонов Д.А. Семь вождей. М., 1996. Кн. 2. С. 131), т. е. людей, которые вскоре вместе с Горбачевым поднимут знамя перестройки. Можно сказать и более определенно: Андропов разделял планы Горбачева и потому продвигал его, видя в нем своего преемника

«Андропов своим преемником видел Горбачева»,

― свидетельствует Е. И. Чазов, тесно общавшийся с Андроповым.

«Первые месяцы работы Андропова генсеком еще более сблизили нас. Я чувствовал его доверие и поддержку»

― рассказывает Горбачёв. Далее мемуарист сообщает, что Андропов в самом конце 1982 года, т. е. едва став генсеком,

«многозначительно сказал: «Знаешь что, Михаил, не ограничивай круг своих обязанностей аграрным сектором. Старайся вникать во все дела». Потом помолчал и добавил: «Вообще, действуй так, как если бы тебе пришлось в какой — то момент взять всю ответственность на себя. Это серьезно»