Игорь Фроянов - Октябрь Семнадцатого (Глядя из настоящего)

Н. А. Бердяев, определяя истоки и смысл русского коммунизма, а следовательно и Октябрьской революции, обращается к XVII в., когда в России совершился церковный раскол. "В XVII веке, — пишет он, — произошло одно из самых важных событий русской истории-религиозный раскол старообрядчества". [5] Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С.10. С тех пор русское общество находилось в состоянии раскола, который "делается характерным для русской жизни явлением". Раскольничьей была также революционная интеллигенция XIX века, без которой невозможно понять ни истоки русского коммунизма, ни характер русской революции. [6] Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 11, 17.

Столь далекий ретроспективный взгляд может показаться искусственным. Но это не так. Революционные смуты начала XX века побудили современников искать "самые отдаленные корни событий, приведших к гибели Россию". [7] Федотов Г.П. Собр. соч. В 12 т. М., 1996. Т.1, С.110. Отсюда был сделан верный вывод: "Связь с прошлым бесконечно глубже, чем она мнится…".

И все же нельзя полностью согласиться с Н. А. Бердяевым. Ведь подавляющая масса трудового людства не ушла в старообрядчество, она осталась в лоне официальной церкви, что не позволяет рассматривать раскол как "одно из самых важных событий русской истории", положивших начало движению русских к Октябрю 17-го года. Вместе с тем надо признать, что то был первый по своим крупным масштабам социально-психологический раскол российского общества, наложивший зримый отпечаток на следующую историю русского народа.

Возникновение процессов общественной жизни, которые привели к революционным потрясениям в РОССИ! начала XX века, надо относить к эпохе реформ Петра I. Заслуживает пристального внимания наблюдение Я. А. Гордина, согласно которому "нижняя граница на шей мегаэпохи" лежит "во временах Петра I". [8] Гордин Я. Без ненависти и презрения// Смена, 1990. 29 ноября. Интересные соображения о единстве истории см. также Гордин Я. Меж рабством и свободой. Л., 1994. С. 9–24; 291–376. Затрагивая некоторые негативные особенности массового со знания в России недавней и нынешней, автор находит их корни "в петровском перевороте, когда была создана структура, исключающая гражданский мир, опирающаяся только на силу, структура по своей психологи ческой сути дисгармоничная". [9] Гордин Я. Без ненависти и презрения// Смена, 1990. 29 ноября. Интересные соображения о единстве истории см. также Гордин Я. Меж рабством и свободой. Л., 1994. С. 9–24; 291–376.

Главное, однако, состоит в том, что именно в петровское время обозначилась пропасть между дворянские сословием и трудовой массой населения, прежде всего крестьянством. Поляризация интересов помещиков-крестьян — основная ось, вокруг которой на протяжение двух веков вращались противоречия российской действительности, разрешившиеся в конечном счете крушением царской России. Даже в момент ее падения крестьянский вопрос имел первостепенное значение, с участие крестьян в революционных событиях во многом предопределило их исход. И после Октябрьской революции с точки зрения "социальных целей" крестьянство, по признанию В.И.Ленина, — "самое главное". [10] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т.45. С.285. Можно согласиться с политологом О. Ариным, полагающим, что "Октябрьская революция была совершена рабочими и солдатами, в последнем случае-фактически крестьянами. Крестьяне и защитили ее в годы гражданской войны. По форме это была пролетарская революция, а по сути — крестьянская". [11] Арин О. Письмо из Ванкувера//Советская Россия. 1997 8 июля. Так завершилась драматическая история социальной несправедливости по отношению к русскому крестьянству, у истоков которой стоит Петр I. Вот почему он является государственным деятелем, вложившим свою лепту в историческую подготовку большевистской революции.

Петр конечно, строил не на пустом месте. Жизнь нуждалась в переменах. Предпосылки реформ сложились уже в XVII веке. [12] Не следует, однако, преувеличивать значение этих предпосылок в деятельности Петра. Они лишь обращали внимание реформатора на ту или иную проблему общественной жизни. Во всем остальном он был самобытен. Следует прислушаться к словам А. В. Карташева, который писал: "Сколь ни стирали наши крупные историки (Соловьев, Ключевский, Платонов, Милюков) мифологический налет на эпохе Петра Великого путем углубленного прояснения непрерывности исторического процесса, в котором нет перерывов и сказочных скачков, но после всей их критической чистки еще бесспорнее установилась обоснованность проведенной нашими предками разделительной черты в русской истории общей, а в данном случае и церковной: до Петра и после Петра" (Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. М., 1992. Т.2. С.311). Но, по справедливому мнению И. Л. Солоневича, Петр "превратил реформу в революцию а преобразование-в ломку". [13] Солоневич И. Народная монархия. М., 1991. С.466. Поэтому время его правления "является крутым и беспримерным в своей резкости переходом в русской истории… Он определил собою конец Московской Руси, то есть целого исторического периода, со всем тем хорошим и плохим, что в ней было, и начал собою европейский, петербургский или имперский период, кончившийся Октябрьской революцией". [14] Солоневич И. Народная монархия. М., 1991. С.423. И. Л. Солоневич связывает реформы Петра с русской историей XX века, говоря о том, что его преобразования мы "расхлебываем до сих пор-третьим Интернационалом, террором и голодом, законными наследниками деяний великого Петра". [15] Солоневич И. Народная монархия. М., 1991. С.473.