Василий Ян - Трюм и палуба

Германские телохранители, поняв каприз императора, бросились исполнять его приказание.

- Посмотрим... посмотрим, как будет выглядеть этот надменный юноша, когда его обреют, разденут и привяжут к мачте на пятом корабле!.. хихикал Калигула, и весь хор сенаторов и патрициев выражал одобрение словам "божественного цезаря".

С растерянного Фабия сорвали одежду, красные башмаки, обрезали волосы и потащили к лодке, чтобы отвезти на пятый корабль.

Празднество продолжалось, отличаясь разнообразием, великолепием и безрассудной роскошью. Гостей угощали громадными рыбами, откормленными в императорских прудах мясом преступников и рабов, салатом из соловьиных язычков и прочими необычайными блюдами, специально придуманными искусными поварами.

Акробаты, извивавшиеся как змеи, жонглеры, канатоходцы, фокусники, испанские и египетские певцы и танцовщицы поражали своим искусством гостей, не находивших достаточно слов, чтобы выразить свое восхищение.

Равнодушным оставался только тот, в честь кого был устроен замечательный праздник, любимый конь цезаря Инцитат, хотя сам император кормил его с золотого блюда позолоченным овсом и даже решил произвести его из сенаторов в высшее звание империи - консулы.

* * *

Под конец празднества Калигула взял пергаментный свиток, лежавший около него на столе, и несколько раз ударил им по золотой чаше. Прогремели медные щиты, запели трубы, и все замолкли, ожидая, что цезарь споет новую сочиненную им песню. На всех кораблях затихла музыка и пение, и только весла продолжали мерно вспенивать воду, поскрипывая в кожаных уключинах. Щиты закрыли береговые костры, и озеро погрузилось во мрак. Внезапно на пятом корабле вспыхнул пожар. Маленькая лодочка отцепилась от него и стала кружить по озеру. Длинные весла корабля перемешались и бессильно опустились, как перебитые лапки сколопендры. Дикие крики ужаса и мольбы о помощи стали раздаваться с горящего корабля. Пламя быстро охватывало просмоленные снасти и причудливые киоски; во все стороны сыпались искры; многие стали прыгать в воду.

Привязанный к мачте Фабий рвался и кричал, прося его отвязать перед смертью...

От яркого пламени низкие облака и хребты гор стали розовыми.

Калигула стоял, расставив длинные тонкие ноги, и, развернув пергамент, кричал:

- Сам великий Юпитер наказал их! Вот у меня список лиц, находящихся на корабле. Они все тайные противники цезарской власти! Их имущество становится собственностью цезаря... Слышите их песни, какая прекрасная музыка! Ха-ха-ха!.. - и цезарь стал читать по пергаментному свитку имена лиц, которые осуждены им на сожжение живьем...

* * *

Тетриний и несколько других неприкованных рабов, как только заметили пожар и панику на своем корабле, бросились на помощь оставленным на произвол судьбы товарищам.

В трюме раздавались отчаянные крики. Громадные кимвры, рыча от ярости, пытались разорвать цепи, сухие сирийцы грызли себе руки, мохнатые скифы затянули грубыми голосами дикую "песню смерти".

- Крепитесь, друзья! Мы вас освободим! - кричал Тетриний.

Схватив молоток гортатора, он бросился к ближайшему гребцу. Черный нубиец, вырвав молоток, двумя ударами перебил кольцо своей цепи и визжа бросился к решетке люка.

- Назад! Ты должен помочь другим! - пытался его остановить Тетриний, но нубиец, не понимая, оглянулся, и точно безумный оттолкнул Тетриния и стал взбираться по трапу.

Гребцы вырывали друг у друга молоток. В паническом ужасе они дробили один другому головы и руки, теряя последнюю надежду на свободу. Через решетку люка стали пробираться дым и огонь, загорелась лестница, ведущая наверх. Одновременно в трюм хлынула вода, затопляя сидевших внизу рабов, это люди с лодки прорубили борт...

Некоторые рабы, видя неизбежность смерти, стали петь заунывные песни, другие кричали:

- Прощайте, друзья! Проклятие тиранам!

Тетриний побежал наверх по горевшему трапу. Вокруг входа все пылало. Могучему нубийцу вместе с Тетринием удалось выломать накалившуюся решетку люка и выскочить на палубу.

"Вот случай убежать!" - стучало в голове Тетриния, и, накрыв голову краем плаща, он пробежал пылающую палубу и бросился за борт. Он слышал предсмертные крики и песни погибавших гребцов-рабов, отдававшиеся ужасным эхом в горах.

Галера накренилась набок и стала быстро погружаться, шипя и потухая. Когда на месте гибели корабля растаяло громадное облако пара, на поверхности воды показались затейливые киоски, скамейки, бревна, доски и цеплявшиеся за них тонущие люди. Маленькая лодочка, как коршун, кружилась по воде, и сидевшие в ней слуги Калигулы добивали топорами пытавшихся спастись.