Игорь Фроянов - Грозная опричнина

Представления М. Н. Покровского об Избранной Раде получили недавно развитие в исследовании В. В. Шапошника, который, как и его предшественник, полагает, будто Курбский слово избранная применяет в значении выбранная {56} 56 Шапошник В. В. 1) Церковно-государственные отношения в России в 30–80-е годы XVI века. СПб., 2002. С. 77; 2) Иван Грозный: Первый русский царь. СПб., 2006. С. 85. . Правда, здесь же мы узнаем от автора, что «беглый боярин» хотя и пользуется данным словом в указанном значении, но подразумевает в нем и другой смысл — лучшая {57} 57 Шапошник В. В. 1) Церковно-государственные отношения в России… С. 77; 2) Иван Грозный… С. 85. . Хотелось бы, конечно, большей определенности в этом принципиальном вопросе. Разумеется, вряд ли кто-нибудь решится возражать В. В. Шапошнику в том самоочевидном вопросе, что лица, входящие в Раду, не избирались «прямым, равным и тайным голосованием» {58} 58 Шапошник В. В. 1) Церковно-государственные отношения в России… С. 77; 2) Иван Грозный… С. 85. . Сомнение в другом: избирались ли они вообще. Подобное сомнение тем более уместно, что к мысли об избрании «радников» историк приходит довольно оригинальным способом. Он утверждает, будто лица, входящие в Раду, пользовались поддержкой «определенных социальных групп», чьи интересы отражали, и потому были «более-менее самостоятельны по отношению к царской власти» {59} 59 Шапошник В. В. 1) Церковно-государственные отношения в России… С. 79, 81, 85; 2) Иван Грозный… С. 86. . Этой поддержке В. В. Шапошник придает особое значение, поскольку «в глазах беглого боярина (Курбского. — И.Ф. ) именно поддержка определенных общественных сил делала членов «Рады» «избранными», т. е. выбранными {60} 60 Шапошник В. В. 1) Церковно-государственные отношения в России… С. 77–78; 2) Иван Грозный… С. 85–86. . Тогда при чем, спрашивается, здесь выборы? При том, оказывается, что царь по собственному усмотрению выбирал из различных общественных групп (сословий) своих советников и вводил их в Избранную Раду, полагая, что они «будут выражать интересы различных групп — бояр, дворян и духовенства» {61} 61 Шапошник В. В. 1) Церковно государственные отношения в России… С. 85–86: 2) Иван Грозный… С. 86. . Но царский выбор есть, собственно, назначение. В результате получается так, будто Иван IV назначил представителей от разных сословий и собрал их вокруг себя в качестве советников, «зависимых не только и не столько» от него, сколько от этих сословий {62} 62 Шапошник В. В. Церковно-государственные отношения в России… С. 81. . Неудивительно, что для В. В. Шапошника Избранная Рада стала воплощением «некой формы представительства», схожей с Земским собором {63} 63 Там же. С.79, 81. Помощь в данном вопросе В. В. Шапошник ищет у Д. Н. Альшица, который якобы «увидел в «Раде» некую форму представительства» (Там же. С. 79). Но Д. Н. Альшиц говорит нечто иное: «Система реформ, предпринятых фактическим правительством (Избранной Радой. — И.Ф. ) в конце 40-х и в 50-х гг., по самой своей сути была изначально связана с идеей ограничения царской власти «мудрым советом» — той или иной формой представительства, выражающим в отличие от кастовой Боярской думы преимущественно интересы служилой массы и верхов посада» ( Альшиц Д. Н. Начало самодержавия в России… С. 53). Как видим, Избранная Рада, по Д. Н. Альшицу, — это не «некая форма представительства», а «фактическое правительство», которое посредством системы реформ стремилось к ограничению царской власти и установлению той или иной формы представительства. . И В. В. Шапошник говорит об этом вполне определенно: «Рада являлась представительным органом, своего рода моделью Земского собора…» {64} 64 Шапошник В. В. Иван Грозный… С. 86. .

Если названные выше исследователи, несмотря на расхождения во взглядах на Избранную Раду, все же признавали ее реальность, то в лице И. И. Смирнова, А. Гробовского и А. И. Филюшкина мы встречаемся с историками, подвергающими сомнению сам факт существования данного института.

И. И. Смирнов, рассмотрев ряд исследований, затрагивающих проблему Избранной Рады, пишет: «Обзор литературы вопроса показывает, что независимо от имеющихся у тех или иных авторов различий во взглядах на «избранную раду», общей чертой всех исследователей этого вопроса является то, что все они берут за исходный момент своих исследований понятие «избранная рада» как нечто наперед данное и подлежащее лишь истолкованию и расшифровке. Иными словами, все исследователи молчаливо признают за некую аксиому то, что «избранная рада» — это реально существовавший факт, и дело исследователя — лишь правильно понять и объяснить существо этого факта. При этом странным образом забывается о том, что, прежде чем предлагать то или иное толкование «избранной рады», следует исследовать вопрос о происхождении этого понятия. Речь в данном случае идет, конечно, не о разъяснении этимологии термина «избранная рада», а о выяснении литературной истории этого термина, т. е. о выяснении того, что за источник, откуда мы узнаем об «избранной раде», и насколько можно доверять этому источнику» {65} 65 Смирнов И. И. Очерки… С. 145–146. . Изучив под этим углом зрения соответствующие исторические данные, И. И. Смирнов пришел к выводу о том, что «рассказ Курбского об «избранной раде», содержащийся в «Истории о великом князе Московском» и являющийся основным источником по вопросу об «избранной раде», представляет собою образец применения Курбским своих теоретических воззрений к освещению событий политической истории Русского государства и не может быть правильно оценен вне общей теории Курбского о принципах управления государством» {66} 66 Там же. С. 146. . Концепцию Избранной Рады надлежит, следовательно, рассматривать как отражение этой теории, а самое Раду — как некий идеальный тип государственного учреждения, существующий в теории, а не в жизни. Вот почему, «изображая «избранную раду» как продукт творчества Сильвестра и Адашева, Курбский коренным образом искажает ту реальную обстановку, в которой сложилось правительство Русского государства в 50-х годах XVI в.» {67} 67 Там же. С. 160. И. И. Смирнов снова возвращается к этой мысли, указывая на искажение Курбским объективной исторической действительности, которое состояло «в изображении «избранной рады» как некоего новообразования, новшества, причем новшества, имевшего чрезвычайный характер и существовавшего лишь при Сильвестре и Адашеве, которые, по Курбскому, и являлись создателями «избранной рады». — Там же. С. 159. . Но это не значит, что Курбский летал в заоблачной выси фантазии, будучи совершенно оторванным от исторической действительности. Преподнося Избранную Раду в качестве правительства царя Ивана, он мог «опираться на реальную практику управления государственными делами в Русском государстве XVI в. Этой реальной основой рассказа Курбского об «избранной раде» являлась та роль, которую играла в Русском государстве XVI в. Боярская дума как в полном ее составе («все бояре»), так и особенно в форме «ближней думы», представляющей собой ядро наиболее приближенных к царю бояр, своего рода правящую верхушку Боярской думы» {68} 68 Смирнов И. И. Очерки… С. 150. В другом месте книги И. И. Смирнов пишет: «Вряд ли может быть сомнение в том, что, создавая свою концепцию «избранной рады», Курбский опирался на ту роль, какую играла в Русском государстве XVI в. Боярская дума». — Там же. С. 157. .