Наталия Нарочницкая - Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну

Генерал Гальдер, начальник главного штаба вермахта, занес в дневник: «Гитлер в растерянности, слабая надежда, что путем переговоров с Англией можно пробить требования, отклоняемые поляками». Пока же В. Кейтель получил приказ тотчас остановить выход сил вторжения на означенные по плану «Вайс» рубежи, а начавшуюся передислокацию войск выдать за «учения».

Гитлер через шведа Далеруса отправляет 26 августа в Лондон предложение о полнокровном союзе: англичане помогут Германии вернуть Данциг и коридор, а рейх не поддержит ни одну страну — «ни Италию, ни Японию или Россию» в их враждебных действиях против Британской империи. Раньше Г. Вильсон от имени премьера Чемберлена манил Гитлера возможностью аннулирования гарантий, выданных Лондоном Польше и ряду других европейских стран. Теперь рейхсканцлер ставил на кон все, что наобещал и Риму, и Токио, и еще тепленький пакт с Москвой. В ночь на 28 августа посредник привез британский ответ. Английская сторона выражала заинтересованность в нахождении «решения» без уточнения его формы или содержания. 27 августа Чемберлен сообщил коллегам по кабинету, что он дал понять Далерусу: поляки могут согласиться на передачу Германии Данцига, хотя у премьера никаких консультаций на сей счет с поляками не проводилось.

В 22.30 того же дня посол Гендерсон известил Гитлера, что британский премьер разделяет желание канцлера «сделать дружбу основой отношений между Германией и Британской империей» и готов принять его предложения от 25 августа «с некоторыми дополнениями в качестве тем для обсуждения». Переговоры могут состояться «быстро» и «с искренним желанием достичь соглашения» при том понимании, что Германия и Польша мирно уладят разногласия. Вручая Гитлеру послание Чемберлена, Гендерсон сказал: «Премьер-министр может довести до конца свою политику соглашения, если, но только если г-н Гитлер будет готов к сотрудничеству».

Фюрер слушал Гендерсона в пол-уха. За несколько часов до приема британского посла Гитлер самоопределился: вторжение в Польшу — 1 сентября.

На заседании британского правительства 26 августа Гендерсон проводил мысль: «Реальная ценность наших гарантий Польше в том, чтобы дать Польше возможность прийти к урегулированию с Германией». 30 августа, когда Германия сосредоточила 46 дивизий для удара по Польше, Галифакс отстаивал тезис, что «эта концентрация войск не является действенным аргументом против дальнейших переговоров с германским правительством».

Еще в конце июля Вашингтон сделал вывод, что настрой Чемберлена исключает выход на «альянс Россия-Англия-Франция», которому Рузвельт как будто сочувствовал, если верить его «устному посланию» советским руководителям (датировано 4 августа и передано послом США Стейнгардтом Молотову через 12 дней). Американцы были не хуже Лондона осведомлены о советско-германском сближении. Во всяком случае, они первыми проникли в тайну приложений к августовскому пакту о ненападении. По получении через Г. Герварта, сотрудника посольства Германии в Москве, сведений о разграничении сфер интересов между участниками пакта президент занялся рассылкой обращений — к королю Италии (23 августа), к Гитлеру (24 и 26 августа), к полякам (25 августа). Содержание обращений перекликалось с американскими увещеваниями, что за год до этого вздабривали почву для Мюнхенского сговора. 1 сентября Рузвельт призвал Гитлера вести войну умеренным способом, щадя мирное население.

Данные о том, какое впечатление произвели всплески американской активности на Гитлера, пока не вышли наружу. Не исключено, что они укрепили нацистов в намерении обходиться «сдержанно» с Англией и Францией в начальной фазе войны (директива № 2 Гитлера от 3 сентября 1939 г.)

2 сентября Г. Вильсон по поручению премьера известил германское посольство: рейх может обрести желаемое, если остановит военные действия против Польши. «Британское правительство готово (в этом случае) все забыть и начать переговоры». В планах Чемберлена не значилось силовое воздействие на Германию. Экономическое давление должно было вернуть «заблудших» на праведный путь — к формированию «новой Европы» с Англией и Германией в качестве ее опор. В письме Рузвельту 5 ноября 1939 г. Чемберлен выражал уверенность в скором окончании войны. Не потому, что Германия будет побеждена, а потому, что немцы поймут, что в войну можно обнищать.

Берлин не внял уговорам Альбиона. Гитлеру требовался не политический успех, но военный триумф. «Жизненное пространство» добывается мечом, а не по чьей-то милости. Для этого он, фюрер, должен безраздельно владеть инициативой, и благодаря ему Германия по праву сильнейшего перехватит жезл «умиротворителя». Возможно, с поблажками для «расово родственной Британии».