Наталия Нарочницкая - Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну

Всю серьезность ситуации со сменой власти в Германии не понимали и в Риге. Латвийский посол в Берлине Э. Криевиньш 31 января 1933 г. писал главе МИД ЛР К. Зариньшу, что кабинет Гитлера является «новым экспериментом» — и еще неясно, кто больше, а кто меньше имеет повод радоваться. В свою очередь, германский посол в Риге Г. Марциус сообщал своему руководству о том, что латыши опасаются германской угрозы независимости ЛР, хотя антикоммунизм нового правительства Германии вызывает широкое удовлетворение в Латвии [326] Purkl A. Die Lettlandpolitik der Weimarer Republik. Studien zu den deutsch-lettischen Beziehungen der Zwischenkriegszeit. Muenster, 1996. S. 256 . Попытки латвийской дипломатии как можно скорее успокоить общество не увенчались успехом: госсекретарь МИД Германии Б. фон Бюлов отверг идею подписания совместного коммюнике об отношениях двух стран.

В самой Латвии разворачивалось острое неприятие нацистского режима и его первых репрессивных шагов. Следует отметить, что в 1933 г. Латвийская Республика оказалась на авансцене противодействия гитлеризму и фашизму, однако продержалась там совсем недолго.

4 марта 1933 г. 329 граждан Германии, постоянно или временно проживавших в Латвии, с помпой отправившись на специальном поезде из Риги в Тильзит для участия в выборах рейхстага. Левые и центристы в Латвии восприняли этот жест как враждебный демарш, так как балтийские немцы не скрывали своего желания отдать голоса за партию Гитлера. По возвращении 6 марта, когда уже стало известно о триумфальной победе нацистов, на «политических туристов» напала разгневанная толпа, в которой преобладала левая социал-демократическая молодежь. Этот инцидент вызвал злобную реакцию у нацистского руководства.

Лидер латвийских социал-демократов Б. Калниньш от имени своей партии 8 марта выступил в печати с требованием к правительству ЛР «выдворить из Латвии фашистов-гитлеровцев» [327] Socialdemokrats. 1933. 8 marta . 17 марта сейм поддержал предложение о высылке фашиствующих иностранцев, закрытии организаций и печатных органов их местных идейных сторонников. В ответ Германия пригрозила торговым эмбарго и высылкой из рейха латвийских евреев. Кабинет министров ЛР предпочел пойти на уступки и не выполнить антинацистское парламентское решение.

Еще одна тема противостояния возникла после решения германских нацистов о бойкоте еврейских магазинов и предприятий с 1 апреля 1933 г. В ответ латвийские евреи организовали встречную акцию в отношении немецких товаров. Берлин, в свою очередь, нанес удар по латвийской экономике, приостановив импорт масла, составлявший в тот период 51 % от общего объема латвийского экспорта этого продукта [328] Kangeris К. Latviesu un ebreju attiecibas Tresa reiha skatijuma. 1933–1939 gads // Holokausta izpetes jautajumi Latvija (Latvijas vesturnieku komisijas raksti, 8. sej.). Riga, 2003. 54 lpp . «Масляная война» была свернута в июне 1933 г., когда стало ясно, что официальная Рига не предпримет практических шагов против нацистов.

Даже с учетом нараставшей опасности со стороны гитлеровской Германии Латвия и Эстония ревностно следили за соблюдением формальных аспектов своего суверенитета в случаях, когда международные инициативы исходили от Москвы или с ее подачи. Так, в январе 1934 г. Рига и Таллин отклонили общее предложение Польши и СССР о предоставлении Прибалтийским странам гарантий их безопасности. Стремительный вираж Варшавы в сторону Берлина и заключение с ним 26 января соглашения о «ненападении и взаимопонимании» подтвердил необходимость рассматривать вопросы безопасности в более широком составе участников, а также укреплять двустороннюю договорно-правовую базу.

20 марта 1934 г. Москва предложила Прибалтийским странам продлить действие договоров о ненападении от 1932 г., которые выразили на это согласие и 4 апреля пролонгировали их сроком на 10 лет.

Весной-летом 1934 г. проходили советско-французские переговоры о широкомасштабной программе коллективной безопасности, на которых обсуждалась идея заключения Восточного пакта («Восточного Локарно») с участием СССР, Германии, Чехословакии, Польши, Финляндии, Литвы, Латвии и Эстонии, а также Франции в качестве гаранта. Германия, Польша, а вслед за ними Прибалтийские страны, так или иначе, отвергли эту инициативу; Финляндия сделала вид, что приглашения к переговорам не получала.

Значительно меньшую щепетильность в отношении своего суверенитета официальная Рига проявляла, добиваясь гарантий безопасности от Великобритании, которую считала своим главным военным союзником. В ответ на все дипломатические заходы латышей Лондон выражал «индифферентность», что позволило послу Латвии в Британии К. Зариньшу прийти к выводу: Туманный Альбион до сих пор заинтересован в существовании Латвии и остальных стран Балтии, но не настолько, чтобы защищать их с оружием в руках [329] Feldmanis I., Stranga A., Virsis M. Latvijas arpolitika un starptautiskais stavoklis (30. gadu otra puse). Riga, 1993. 21 lpp . Латвийский историк А. Зунда, посвятивший монографию двусторонним отношениям с этой страной, отмечает: «Вместе с тем Латвия в середине и второй половине 30-х годов все еще надеялась на возможности экономического и политического сближения с Великобританией. Многократные визиты В. Мунтерса в Лондон и его прием на самом высоком уровне, а также переговоры с английскими руководителями и их туманные обещания заботиться о мире и стабильности в рамках Устава Лиги Наций, сохраняли какие-то надежды. Однако никаких конкретных действий с британской стороны не последовало. Наоборот, в рассматриваемый период Англия всеми силами стремилась добиться соглашения с Германией. Модели такого соглашения неоспоримо затрагивали все восточноевропейские государства, в том числе Балтию» [330] Zunda A. Latvijas un Lielbritanijas attiecibas 1930–1940. Realitate un iluzijas. Riga, 1998. 9, 10 1pp .