Борис Соколов - Красная Армия против войск СС

Во-первых, подавляющее численное превосходство противника. Даже после того, как группа армий была усилена 1-й танковой армией (из группы «А») и переданными ей Главным командованием войсками и в ее состав вошли 3, а затем и 4 немецкие армии, соотношение численности личного состава немецких войск и войск противника равнялось 1:7 (это соотношение установлено с учетом того, что некоторые русские соединения по численности уступали немецким дивизиям).

Во-вторых, стратегическая угроза, состоявшая в том, что численно превосходящий нас противник, имевший временами в ходе операций полную свободу действий благодаря разгрому союзных армий, был ближе к жизненно важным узлам коммуникаций южного крыла германской армии — к Ростову и переправам через Днепр.

Оба эти фактора обусловливали опасность того, что это южное крыло будет отрезано от своих коммуникаций, прижато к берегу Азовского, а затем и Черного моря и здесь уничтожено. Советский Черноморский флот все еще имел возможность парализовать наши транспортные перевозки по этому морю. С уничтожением групп армий «Дон» и «А» рано или поздно была бы решена и судьба всего Восточного фронта».

Что и говорить, картина вполне апокалиптическая для немцев. В случае правильных действий со стороны советского командования можно ожидать выхода советских армий на Днепр еще до весенней распутицы, окружение и разгром всего южного крыла Восточного фронта. Но были и обстоятельства, которые давали немцам шансы выскочить из ловушки и повернуть ход событий в свою пользу. Советские войска, непрерывно наступавшие на юге уже более двух с половиной месяцев, к февралю 1943 года уже понесли чувствительные потери. К тому же их снабжение было затруднено тем, что многие дороги и мосты на недавно освобожденных территориях были разрушены отступающими войсками противника.

Принимая во внимание общее соотношение безвозвратных потерь на Восточном фронте, близкое к 7:1, с учетом потерь германских союзников, такое же соотношение численности войск не выглядит невероятным, но только для боевых частей и с учетом вводимых советской стороной пополнений, в том числе призванных непосредственно в части. О них как раз и говорил в своем рапорте Хауссер. Этих людей бросали в бой не обученными, не обмундированными и почти не вооруженными (одна винтовка на десятерых), и многие из них погибали или попадали в плен в первых же боях. Это был один из важнейших источников колоссального недоучета безвозвратных потерь в Красной Армии. В базе данных о безвозвратных потерях Министерства обороны, ныне выложенной в Интернете, я пока еще не нашел ни одного человека, который бы числился как призванный непосредственно в части. А таких среди погибших должно было быть миллионы…

То, что эти необученные новобранцы не причиняли большого урона противнику, есть свидетельства и с советской стороны. Так, Воронежский фронт в феврале 1943 года призвал непосредственно в части 20 902 человека, а в марте — 8984 человека, получив за эти два месяца в качестве централизованного маршевого пополнения 20 838 человек. И это без призванных также непосредственно в части бывших «окруженцев». При этом часть местных жителей призывного возраста, чтобы не возникало неприятных вопросов насчет того, почему их не призвали в Красную Армию в 41-м, предпочитали причислять себя к окруженцам. Замечу, что общее число призванных непосредственно в части могло занижаться в донесениях армий и фронтов за счет того, что часть призывников мобилизовывалась непосредственно подразделениями — ротами и батальонами, и об их числе не докладывалось по команде. Толку же от этой «черной пехоты» (ее называли так по гражданским пальто и ватникам, в которые обычно были одеты новобранцы; немцы называли ее еще более выразительно — «воронами») было только чуть. Позднее, в марте, когда Харьков был уже оставлен, командование 3-й танковой армии сделало следующий вывод: «Практика доукомплектования войск армии за счет местного населения с освобожденной от противника территории без предварительной обработки этого пополнения себя не оправдала. Влившееся в части это пополнение, будучи необученным и необмундированным, не усиливало ослабленные части, а еще более ослабляло, становясь обузой для частей, которые не в состоянии были не только их кормить и обмундировывать, но подчас и вооружить». Для пополнения танковых частей такие новобранцы не годились из-за своей полнейшей неподготовленности. А в стрелковых дивизиях 3-й танковой армии при отступлении они также не находили себе боевого применения.