Игорь Фроянов - Города-государства Древней Руси

В древних обществах вожди часто наделялись способностью влиять на природу, вызывать урожай или неурожай {22} . В Скандинавии, например, короля, в правление которого был хороший урожай, называли «благополучным для урожая». «Но если случался неурожай, короля могли самого, принести в жертву богам» {23} . Вполне возможно, что Давыду были предъявлены обвинения в беде, постигшей Смоленскую общину в результате недорода. Попутно смольняне расправились со своими лидерами («лучшими мужами»), возложив на них вину за несчастья, переживаемые населением города и его области. Аналогичные случаи наблюдаются и в других древнерусских землях {24} .

В событиях 1186 г. отчетливо видна социально-политическая активность Смоленской городской общины, действующей независимо от князя, располагающей жизнью и смертью своих руководителей.

«Встань» в Смоленске едва ли могла развернуться вне рамок вечевых собраний, где массы горожан определяли свою позицию по отношению к «лучшим мужам» и князю Давыду.

Анализируя летописные известия под 1190 г., Л. В. Алексеев пришел к выводу о крупной роли смоленского веча {25} .

Однажды Олег Святославич, сообщая родичам о своей победе над смоленским князем Давыдом, заметил: «Сказывають ми и Смолняне изыимани, ажь братья их не добре с Давыдом» {26} . Здесь, вероятно, речь идет о политической активности населения Смоленска, прорывавшейся на вечевых сходах {27} .

В 1138 г. смольняне «яша» князя Святослава Ольговича и заключили его под стражу {28} . Эта операция вряд ли была проведена без ведома веча. Думаем, что по решению веча в 1175 г., как мы уже отмечали, Смольняне изгнали Ярополка, а Мстислава возвели на княжение {29} . Стало быть, «смоляне», или жители Смоленска, в том числе и рядовые, распоряжаются княжеским столом по своему усмотрению, и князья вынуждены подчиниться их воле.

Характерны события 1159 г., когда Ростислава Смоленского союзные князья пригласили на киевский стол. Известно, что Ростислав с ответом послал «Ивана Ручечника и Якуна от Смольнян мужа и от Новгородечь» {30} . И. Д. Беляев по этому поводу в свое время писал: «Ростислав принимает киевский стол с согласия смольнян и новгородцев» {31} . От себя добавим:. княжеский стол принимается Ростиславом с участием общин Смоленска и Новгорода, что свидетельствует о существенной их: роли в межкняжеских отношениях.

На вечевую практику смольнян намекает летопись под 1214 г. {32} Вечевые формы политического быта населения Смоленска запечатлены и в договорных грамотах Смоленска с его западными торговыми партнерами {33} .

П. В. Голубовский имел полное основание сказать: «До последних дней самостоятельности существования Смоленска вече является главой земли наравне с князем, если вечу приходится уступить, то только после энергичного с его стороны сопротивления под давлением внешней силы» {34} . Мы принимаем эту мысль ученого с одной лишь поправкой: смоленское вече стояло не наравне с князем, а над князем.

Ярко социально-политическое значение смоленского веча, смоленской городской общины отразилась в грамоте Ростислава Мстиславича, который «приведох епископа Смоленску, здумав с людми своими…» {35} . С санкции веча не только основывается епископия, но и передаются ей земли, зависимые люди и т. д. Указание на вече видел здесь уже П. В. Голубовский {36} . О вече по отношению к данному случаю писал А. А. Зимин {37} . В том же смысле интерпретирует ростиславову грамоту и М. Н. Тихомиров {38} . Иного мнения придерживается Л. В. Алексеев: «„Люди свои“ — явно не вече, а ближайшие советники князя» {39} . Считаем, что исследователь неправ, ибо речь в грамоте идет о вече. Л. В. Алексеев не учел данные так называемой «Похвалы князю Ростиславу», в которой говорится, что Ростислав «прииде первое в град Смоленск на княжение, и виде смолинскую церковь сущую под Переяславлем, и негодова, и здума с бояры своими и с людьми, и постави епископа к церкви святыя Богородицы…» {40} . Тут термин «люди» обозначает именно смоленскую городскую общину.

Красноречива и концовка грамоты Ростислава: «Да сего не посуживаи никто же по моих днех ни князь, ни людие» {41} . Здесь «людие» как потенциальные нарушители Устава поставлены вровень с князем {42} .

Таким образом, социально-политическая мобильность смольнян на протяжении XI–XII вв. постепенно нарастала, шло становление общественно-политической структуры волостной общины, базировавшейся на территориальном принципе. Параллельно с этим шел процесс формирования смоленской волости.