Дмитрий Лысков - Сумерки Российской империи

Кто знает, произойди отмена крепостного права не в условиях революционной ситуации, когда иного выхода не оставалось ("Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно, само собою, начнет отменяться снизу"), а значительно раньше, в какой России сегодня бы мы жили.

Необходимость отказа от феодальных отношений понимали практически все - от крестьянства ("противоречит священному писанию") до прогрессивного дворянства и интеллигенции. Этими идеями пронизана литература - от Пушкина до Радищева и Фонвизина. Шеф жандармов Бенкендорф видел в крепостном праве "пороховую мину" под государственные устои.

Решиться на реформу, тем не менее, было непросто. Освобождение крестьян означало лишение собственности потомственных дворян, которые являлись опорой трона, важным элементом управления государством, его стабильности (и именно им принадлежали поместья с крепостными). Сама сложившаяся к XVIII-XIX векам система, таким образом, делала реформу практически невозможной без радикальных преобразований, смены правящих элит, принципиального изменения общественных отношений. То есть революции.

Собственно, потому и сотрясали с конца XVIII века Европу буржуазные революции, сметающие со своего пути устаревшие монархические прядки. Резня дворян во Франции была не просто кровавой причудой революционеров.

Занявшая в общеевропейском революционном процессе охранительные позиции (Священный союз), распространяя принципы противодействия любой революционной активности на внутреннюю политику, Россия лишь оттянула на значительное время неизбежную развязку. Существование в XX веке страны, управляемой сословными нормами, с не изжитыми последствиями крепостничества, со сводом законов, составляющим десятки томов, кажется нонсенсом, но это наша реальность.

Столь существенные успехи российских самодержцев в сохранении старых порядков объясняются как обширностью территорий (для любой европейской страны хватило бы одного восстания Пугачева), так и долготерпением русского народа, свойственным ему патернализмом, склонностью уповать на высшие силы и «царя-батюшку».

Разговоры, тем не менее, шли. Образованная часть общества, прекрасно понимая историческую ловушку, в которую попала страна, искала пути выхода из нее. Отталкиваясь от необходимости освобождения крестьян и рассматривая варианты будущего обустройства России, революционеры XIX века прошли большой путь. Постепенно, глядя со стороны, они осмыслили западный опыт построения буржуазных демократий. И отвергли его. Уже во второй половине XIX века российские красные говорили о построении русского социализма – в противовес безумству капитализма на Западе.

Первоначально вполне либеральными были проекты декабристов: уничтожить крепостное право и заменить самодержавие конституционной монархией. Рассматривались разные варианты достижения цели – от подготовки общественного мнения (пропаганды), которое со временем принудит царя даровать народу конституцию, до проектов цареубийства и последующего переворота. Многолетние дискуссии привели декабристов к неизбежному выводу: изменения в системе невозможны без изменений самой системы.

П.И.Пестель в программе Южного общества, знаменитой «Русской правде», определял цели восстания: свержение самодержавия и установление в России республики (буржуазной). Сразу после восстания программа предусматривала ликвидацию крепостничества, уничтожение всех сословных перегородок и установление «единого сословия – гражданского».

Сегодня особенно интересна программа Северного общества декабристов, возглавляемого Н.М.Муравьевым. Выступая за конституционную монархию, он так определял ее черты: государственное устройство России должно быть федеративным, состоящим из 13 держав и 2 областей – Московской и Донской, со своими центрами. Высшим представительным и законодательным органом должно быть двухпалатное Народное Вече, состоящее из Палаты народных представителей (избирается на два года, состоит из 450 членов) и Верховной Думы, как органа, представляющего территории [83].

Исполнительная власть вручалась императору – «верховному чиновнику российского правительства». При вступлении в должность он должен был присягать Народному Вече, обязывался сохранять и защищать «Конституционный устав России», имел право «вето» в отношении законов.

Есть все основания полагать, что авторы российской конституции 1993 года не обошли вниманием проект конституционной монархии Н.М.Муравьева.