Лев Канторович - Кутан Торгоев

- Снег будет. Много снег будет.

За перевалом была довольно большая равнина. Река текла по ней, описывая длинную дугу вокруг подножия горы. Равнина постепенно сужалась, переходила в ущелье. Дальше горы обрывались почти отвесно, сдавливая реку, заставляя ее крутиться и бурлить. Тропинка взбиралась на крутой склон. Слева высилась снежная вершина.

Кутан ехал осторожно, сдерживая лошадь и внимательно глядя по сторонам. Он снял винтовку, и пограничники тоже держали винтовки наготове.

Было очень тихо. Только река шумела внизу. Камень, огромный как дом, весь в трещинах, поросший мохнатым серым мхом, лежал поперек тропы. Кутан повернул, чтоб объехать его снизу, но вдруг рванул повод, осадил лошадь и спрыгнул на землю.

- Басмач... - прошептал он, и в ту же секунду на другой стороне ущелья мелькнул белый дымок и сухо треснул выстрел. Пуля просвистела, ударила в камень и с коротким жужжанием пошла рикошетом.

Пограничники соскочили с коней. Кутан тащил свою лошадь наверх, за камень. Лошадь скользила, мелкий щебень сыпался из-под ее ног.

Николаенко с винтовкой наперевес, низко пригнувшись, бежал к Кутану. Закс повел лошадей ниже, в безопасное место за выступом скалы.

- Лошадей сюда веди! - по-киргизски крикнул ему Кутан.

Закс не понял. Он привязал лошадей к стволу низкорослой березы и напрямик, через кусты, пробрался за камень. Николаенко удобно лежал, просунув дуло винтовки в трещину, как в бойницу, сосредоточенно целился и редко стрелял. Кутан лежал рядом и стрелял часто, спешно перезаряжая. Повод своей лошади он привязал к левой руке. Лошадь стояла за камнем, переступая ногами и фыркая.

Закс лег рядом с Кутаном.

Басмачи перебегали в кустах по склону горы на другом берегу реки. Их было человек двадцать пять или тридцать. Они стреляли не переставая. Пули тоненько пели, щелкали по камням и срезали ветки на деревьях.

Закс нацелился в одного из басмачей, заряжавшего ружье. Басмач был одет в черный халат и шапку, отороченную светлым мехом. Закс навел мушку чуть ниже шапки, затаил дыхание и дожал спуск. Когда рассеялся дым выстрела, басмача не было на прежнем месте. Ломая кусты, он скатился вниз под откос, упал к самой воде и лежал неподвижно, раскинув руки и неестественно подогнув голову.

Закс долго смотрел на него. Меховая шапка, слетев с головы басмача, зацепилась за ветку и осталась висеть там.

Мысль о том, что басмач убит, неожиданно поразила Закса. Уже несколько раз Закс участвовал в перестрелках и в стычках с басмачами, может быть ранил или убивал врагов, но никогда не знал наверное, попала ли именно его пуля. До сих пор ему всегда приходилось стрелять одновременно с другими бойцами, сразу отделением или взводом. Целясь несколько минут тому назад в маленькую, издали как игрушечную, фигурку басмача, он совершенно не думал, что, если выстрел будет удачным, басмач будет убит. И когда басмач упал, он не сразу понял, что произошло. Он не видел крови, не видел лица убитого, смерть не показалась ему страшной.

Закс перезарядил винтовку и нацелился в другого басмача. Этот был одет в халат, распахнутый на груди и опоясанный яркой тряпкой.

Закс выстрелил и промахнулся. Он снова нацелился и снова промазал. Привстав на колено и целясь в третий раз, он увидел, что басмач тоже поднял ружье. Раньше чем Закс успел выстрелить, сильная боль пронизала его левое плечо. Он удивленно вскрикнул и сел. Темное пятно проступило на гимнастерке и быстро растекалось неровной, расплывчатой кляксой. Закс очень испугался. Он подумал, что рука, наверное, погибла. Опасливо косясь на простреленное плечо, он осторожно пошевелил пальцами. Рука работала. Он сжал кулак и поднял руку. Даже больно было не очень сильно! Заксу стало стыдно своей слабости. Он с опаской оглянулся на товарищей, но ни Кутан, ни Николаенко ничего не видели.

Николаенко все так же спокойно целился и стрелял. Лицо его было сосредоточенно, даже немного мрачно. Кутан торопился, стреляя, невнятно бормотал что-то и радостно вскрикивал, когда попадал.

Трескотню выстрелов сотни раз повторяло и преувеличивало эхо, оглушительным грохотом раскатываясь в горах.

Закс тихонько отполз пониже за камень, достал индивидуальный пакет и, положив на рану кусок марли, кое-как замотал плечо поверх гимнастерки. Когда он снова подполз на прежнее место, Николаенко обернулся.

- Ты ранен? - испуганно крикнул он.

Кутан перестал стрелять и тоже обернулся с испугом.

- Так. Пустяки, - небрежно сказал Закс, целясь и не поворачивая головы.