Лев Канторович - Кутан Торгоев

Амамбет ходил по комнате из угла в угол, засунув руки в карманы и опустив голову. Андрей Андреевич внимательно посмотрел на него. Лицо Амамбета осунулось, жесткие складки легли возле рта, углубились морщины на лбу и вокруг глаз. Он казался сильно постаревшим и очень усталым. Он глубоко задумался и вздрогнул, когда Андрей Андреевич заговорил с ним.

- Ну, Амамбет, скоро на фазанов сходим. А? - Андрею Андреевичу захотелось сказать Амамбету что-нибудь ласковое, и он вспомнил об охоте.

- Сходим, сходим, - заулыбался Амамбет. Улыбка у него была совсем молодая.

Ехать на охоту было решено через полтора месяца. Раньше никак не выкраивался свободный день.

3

Джантая созвал вожаков басмаческих шаек.

Первым приехал Джамбаев Абдула, человек храбрый и злой, но глупый. От глупости он всегда старался перехитрить всех, всюду видел подвох и был подозрителен и недоверчив. Шайка у него была небольшая, но пока он был удачлив в грабежах, джигиты слушались его. Абдула приехал налегке, без юрт, только с пятью джигитами. В подарок Джантаю он привел жирную кобылу.

За Абдулой приехали Сарыбашев Сююндык и Кадырбаев Бабай. Они встретились в горах, недалеко от становища Джантая. С ними было по десяти джигитов. Они расставили юрты. Сююндык привез Джантаю дорогой клыч. Бабай гнал дюжину овец.

В юрте Джантая уже варилось мясо. Курбаши сидели на богатых кошмах вокруг казана, и молодая жена Джантая наливала им кумыс.

К вечеру приехал Малыбашев Касым. Он привел двадцать пять джигитов и расположился в стороне от остальных. Касым был умный и смелый человек. Он сам мечтал объединить мелкие шайки, но не был так силен, как Джантай, и не мог заставить слушаться себя. Он вынужден был приехать к Джантаю, чтоб не оставаться одному, но он держался независимо, не пошел к Джантаю, пока не собрались все, и ничего не привез в подарок.

Ночью приехал Кара-Мурун. Он приехал только с одним джигитом. Бешеным галопом ворвались они в становище. Подскочив к юрте Джантая, Кара-Мурун выстрелил в воздух и пронзительно свистнул. Джантай вышел навстречу, Кара-Мурун был страшным человеком, с ним нужно было считаться, и даже Джантай побаивался его. Огромного роста, сутулый, с кривыми ногами и длинными, как у обезьяны, руками, Кара-Мурун был необычайно уродлив. Лицо его было обезображено сифилисом, нос сгнил и провалился. От этого он и получил свое прозвище - Кара-Мурун, черный нос. Никто не знал его настоящего имени. К нему шли самые отчаянные из басмачей. Грабежи его всегда были связаны с самыми зверскими, бессмысленными убийствами и насилиями. Он никого не боялся. Болезнь мучила его, разрушала его тело и мозг. Он был почти безумным.

Всю ночь пировали басмачи.

Утром приехал последний, кого ждал Джантай, - молодой Айдарбеков Кулубек. Он недавно пришел со своей бандой из Китая. Он привез Джантаю прекрасную скорострельную винтовку. Джигиты Кулубека были неразговорчивы, хорошо одеты и отлично вооружены. Их было сорок человек.

Джантай приказал зарезать много баранов. В огромных котлах варилось мясо для джигитов. Кумыса было сколько угодно. Джигиты пили и ели. Жиром лоснились лица. Густой дым от костров подымался прямо вверх, пахло мясом. Ржали лошади, кричали верблюды и блеяли овцы.

В юрте Джантая начался совет вожаков. Джантай велел жене уйти из юрты. У входа, снаружи, сидел Алы с заряженным ружьем на коленях.

Внимательно оглядев всех, Джантай заговорил спокойно и тихо:

- Настало время нам исполнить то, о чем сговорились мы. Настало время подготовить все и поднять людей против урусов, против большевиков, против пограничников. Год этот плохой был, хлеб летом на полях сгорел, а зимой морозы были, и хлеб тоже погиб. Много скота зарезали люди - мы подговорили их, - и немало скота помог нам аллах в горы угнать. Люди голодны, а голодных легко на восстание поднять. Но у пограничников хорошие кони и ружья, и новый начальник их - хитрый и храбрый человек. Вы все уже успели узнать его. Может быть, только ты, почтенный Кулубек, еще не знаешь о нем, но ты можешь верить нам... И вот, я говорю вам, джигиты, что винтовка и кинжал никогда не сильнее, чем хитрый ум и спокойное сердце...

Джантай замолчал и еще раз оглядел всех. Басмачи сидели не шевелясь, лица их были неподвижны и спокойны. Снаружи доносились крики джигитов, нестройные песни и ржание лошадей.

- Я послал начальнику пограничников, - совсем тихо, почти шепотом продолжал Джантай, - своего человека с письмом. Я писал, что хочу мира с русскими, что хочу выйти к ним. И пограничники согласились на мир со мной. Их начальник отпустил моего человека и прислал мне ответ. Он написал мне, чтоб я распустил моих джигитов, чтоб они приехали в Каракол и чтоб я приехал сам. Он написал мне, что хорошо примет меня. И некоторые из моих джигитов уже поехали в Каракол. Они поселятся в аулах и будут ждать, пока я позову их, и будут звать людей идти вместе с ними. Я сам пойду к пограничникам, и люди увидят, какой почет урусы оказывают Джантаю Оманову, и люди поверят мне еще больше, чем верят теперь, и мирные аулы пойдут за мной, когда я позову их. Я подыму восстание, а вы тогда ударите на пограничников с гор, и аллах поможет нам, и мы победим и получим власть и богатство.