Светлана Пожарская - Франсиско Франко и его время

9 февраля 1977 г. были восстановлены дипломатические отношения с Советским Союзом: для испанцев этот акт был мерилом того расстояния, которое прошло со времени смерти Франко. Как отмечала лондонская «The Financial Times» 11 февраля 1977 г. в статье «Мадрид идет на мировую с Москвой», «Этот шаг был бы немыслим при генерале Франко, который обещал, что никакой советский посол никогда не ступит в Мадрид при его жизни». Но Франко был мертв.

1 апреля король подписал декрет о ликвидации аппарата «Национального движения», а 9 апреля правительство приняло решение зарегистрировать Компартию Испании как легальную политическую организацию. Король выполнил свое обещание, данное Каррильо, Каррильо — свое.

15 июня 1977 г. состоялись выборы в Учредительные кортесы. В мае следующего года, в канун голосования в комиссии по выработке конституции о форме государства, был проведен опрос общественного мнения: за монархию высказались 44 % респондентов, за республику — 16 %, безразличные составили 18 %. 11 мая голосование в комиссии отразило сходные результаты: за статью, гласившую: «Политической формой испанского государства является парламентская монархия», высказались 23 члена комиссии, 14 — воздержались. На пленарном заседании Учредительного собрания в июле 1978 г. за монархическую форму государства проголосовали 196 депутатов, включая представителей Компартии, 115 воздержались (преимущественно социалисты) и только 9 проголосовали против [560] Transición político y consolidación democrática España (1975–1986). M., 1992. P. 201–203. . 28 ноября 1978 г. Учредительные кортесы приняли Конституцию, узаконившую концепцию парламентской монархии.

6 декабря проект Конституции был вынесен на референдум и получил одобрение 87,8 % от числа голосовавших. После подписания королем Конституция вступила в силу 29 декабря 1978 г.

Согласно статье 1-й, «Испания конституируется в правовое социальное и демократическое государство. Политической формой испанского государства является парламентская монархия». Согласно статье 2-й, «Конституция основана на нерушимом единстве испанской нации, единой и неделимой для всех испанцев Родине; она признает и гарантирует право на автономию для национальностей и регионов ее составляющих, а также солидарность между всеми ими» [561] Испания. Конституция и законодательные акты. М., 1982. С. 30. .

Это было не то будущее, о котором мечтал и к которому, как он полагал, Франко вел страну. Но можно ли с уверенностью утверждать, что среди тех камней, что составляют здание современной Испании, нет ни одного, который был бы заложен рукой Франко?

Так каким же он был, последний европейский диктатор? Еще при жизни Франко его биографы отмечали, что, несмотря на крайний прагматизм, граничивший порой с цинизмом, диктатор оставался верен своим принципам и своему прошлому: «Приспособление каудильо к обстоятельствам было, несомненно, поверхностным и иллюзорным» [562] Crazier В. Franco: A Biografical History. L., 1967. P. 227. , — с уверенностью писал английский исследователь Б. Крозье в биографии Франко, увидевшей свет за восемь лет до смерти диктатора. С этим суждением и ему подобными трудно согласиться: в них — только доля истины.

Франко был «многолик», и некоторые черты его имиджа высветились только после его смерти, равно как и результаты его деятельности. Франко прожил долгие годы — его жизнь прервалась за несколько дней до восьмидесятитрехлетия. Менялся мир, и он не мог оставаться прежним в этом меняющемся мире.

Франко был верен своему прошлому, воспоминания о гражданской войне преследовали его до последнего вздоха. Те, кто противостояли ему в схватке 1936–1939 гг., а затем «побежденные», для него продолжали быть воплощением вселенского Зла, «Анти-Испанией». В беседе с Салгадо Араухо, комментируя неоднократные пожелания дона Хуана быть «королем всех испанцев», Франко с раздражением заметил: «Значит, всех побежденных, баскских и каталонских сепаратистов, коммунистов, социалистов, членов Национальной конфедерации труда, республиканцев различных направлений, а также террористов. Почему же нет? Все они — испанцы» [563] Franco Salgado Araujo F. Op. cit. P. 262–263. .

Известный каталонский историк Ж. Фонтана в предисловии к книге «Испания во времена франкизма», исследуя феномен насилия, легализованного самими руководителями националистической зоны, писал: «Репрессии выполняли во франкистском лагере фундаментальную политическую функцию… парализовать врага при помощи террора». Эта функция сохранялась почти до самой смерти Франко. Очередной «Закон против терроризма», вступивший в силу 27 августа 1975 г., приносил свои кровавые плоды вплоть до последних минут жизни Франко. С одним лишь исключением: репрессии стали носить «точечный», а не массированный характер, да и политзаключенных к моменту смерти Франко едва насчитывалось 500 человек, хотя и один несправедливо осужденный — уже человеческая трагедия.