Владимир Новоженов - Два ледокола - другая история Второй мировой

Вся история русской эмиграции свидетельствует о том, что, как говорят на Западе, «русские плохие эмигранты», — общеизвестна их драматическая неспособность к ассимиляции, неуклюжая тяжеловесность в попытках приспособиться к чужому стилю жизни. Мог ли я предполагать, снимая «Ностальгию», что состояние удушающе-безысходной тоски, заполняющее экранное пространство этого фильма, станет уделом всей моей жизни? Мог ли я подумать, что отныне и до конца дней буду нести в себе эту болезнь, спровоцированную моим безвозвратно утерянным прошлым?..»

…Это письмо отчаявшегося Андрея Арсентьевича Тарковского накануне его трагического конца…, после провала фильма «Ностальгия» в Каннах.

Можно, конечно, обвинять в этом происки Госкино СССР и лично Филиппа Тимофеевича Ермаша, однако этой блестящий и пророческий фильм провалился на лазурных берегах неслучайно. Он слишком правдив для западного зрителя с русскими глазами в душе…, и очень непонятен для западного зрителя с обыкновенными медяками там же… Это фильм точно для русских. И лучше, если они его смотрят в кинотеатре «Художественный» на Арбате, а не во Дворце фестивалей с ковровой лестницей к морю…

Для их же пользы.

Ибо неспособность русских к адаптации за рубежом — это просто их категорическое внутреннее неприятие примата денег вокруг себя. И неспособность эта имеет древние корни…

Так как Ваш непосредственный руководитель, Анатолий Борисович, — Президент России Дмитрий Анатольевич Медведев читает сейчас Василия Осиповича Ключевского перед сном, то позвольте мне сослаться и на авторитет этого знаменитого русского историка. Ибо лично меня эта новость, полученная мною из телевизора и из уст самого Медведева — явно обрадовала! Значит у России еще есть шанс, если ее глава читает Ключевского!

Надеюсь и эти строки:

«… Современный человек, свободный и одинокий, замкнутый в себе и предоставленный самому себе, любит окружать себя дома всеми доступными ему житейскими удобствами, украшать, освещать и согревать свое гнездо.

В Древней Руси было иначе.

Дома жили неприхотливо, кой-как.

Домой приходили как будто только поесть и отдохнуть, а работали, мыслили и чувствовали где-то на стороне.

Местом лучших чувств и мыслей была церковь.

Туда человек нес свой ум и свое сердце, а вместе с ними и свои достатки.

Иностранцы, въезжая в большой древнерусский город, прежде всего поражались видом многочисленных каменных церквей, внушительно поднимавшихся над темными рядами деревянных домиков, уныло глядевших своими тусклыми слюдяными окнами на улицу или робко выглядывавших своими трубами из-за длинных заборов….

…Если вы потрудитесь вникнуть в логику такого исторического разума гения, который строил формы и отношения людского общежития, вам не покажутся странными некоторые явления старинной русской жизни, с которыми вы можете встретиться, изучая русские исторические памятники…

Столь известная в истории раскола, небезызвестная в русской живописи Федосья Прокофьевна Морозова, урожденная Соковнина, была большая московская боярыня времен царя Алексея Михайловича.

Она была замужем за родным братом боярина Бориса Ивановича Морозова, воспитателя и свояка этого царя, и обладала огромным богатством: у ней было 8 тыс. душ крестьян; дома ей прислуживало человек 300 челяди.

В дому у нее всякого добра было больше чем на два с половиной миллиона рублей на нынешние деньги.

После, когда ей пришлось встать за благочестие, хотя и ложно понятое, что она считала старой истинной верой, двуперстие и сугубую аллилуйю, она показала, как она мало дорожит всеми дарованными ей житейскими благами, и честью при дворе, и золоченой кроватью дома, не побоялась ни допросов, ни сырого боровского подземелья, куда ее посадили…»

Для тех, кто хочет внимательнее посмотреть на рассуждения Василия Осиповича Ключевского, то вот эти цитаты я взял из того, что было у меня на полках, — «Энциклопедический словарь русской истории. Современная версия» В. О. Ключевский [сост., примеч. Н. Соломадиной]. М.: Эксмо, 2008. Раздел «Исторические персоналии», с. 440–443.

Однако продолжу…

Так вот, выходит, что в прагматичной и настоянной на отваре денег общественной среде русский организм неизбежно вянет…

Ладно…

Допустим — все это писано людьми старого русского пошива… Так сказать, из недр не продвинутого в современную комфортную действительность XIX века…, и весьма сложного в бытовом отношении для интеллигентов советского периода века XX.