Трумбулл Хиггинс - Гитлер и стратегия блицкрига

Время, выбранное Гитлером для нападения на Россию, нельзя было назвать ошибочным, а недооценку советского военного потенциала — удивительной. Сказался всеобщий оптимизм, господствующий среди его военных советников, относительно отсутствия у России шансов уцелеть. Излишняя самоуверенность Гитлера и хитрость Сталина привели фюрера к неправильной оценке японцев, что могло стоить ему войны. Конечно, вполне возможно, что никакая политика немцев не смогла бы сделать японцев активными союзниками в войне. Необходим был полный успех операции «Барбаросса», чтобы Токио смог справиться с воспоминаниями об унизительных встречах с Красной армией в 1938–1939 годах и напасть на Советский Союз в 1941–1942 годах.

Уже на стадии разработки плана «Барбаросса» было ясно, что фюрер полководцем не является. Оглядываясь назад, можно утверждать, что только раннее предложение Рундштедта о начальном ударе на Ленинград, за которым последует сходящееся движение на Москву, могло быть обеспечено адекватной логистической поддержкой. Впоследствии Украина могла быть оккупирована с севера, как хотел Гальдер, с использованием жизненно важного Московского железнодорожного узла против русских. Таким образом, логистический провал зимой 1941/42 года можно было предугадать независимо от климатических условий. Непоследовательные и нелогичные стратегические решения Гитлера в 1941 году, при активной помощи Сталина, уничтожили почти всю Красную армию июня 1941 года. Будь у немцев немного больше профессионализма и танков, они смогли бы добиться решающего успеха против Красной армии раньше, чем наступила зима и в европейскую часть России прибыли сибиряки.

К 1942 году шансы на успех быстро таяли. Однако и логически понятное возобновление непривлекательного наступления на Москву, и еще более «невкусное» возвращение на короткую сильную линию фронта 1939–1941 годов, как предлагал Лееб, было отвергнуто Гитлером. Фюрер предпочел ведение ограниченной экономической войны против Советского Союза, как будто фактор времени ничего не значил для рейха. Возможно, так оно и было после вступления американцев, а вся Сталинградско-Кавказская кампания оказалась не более чем весьма зрелищным последним разгулом неудачливого азартного игрока. Конечно, увольнение Гальдера и опала Йодля значили не меньше, чем логистический опыт рейха в Первой мировой войне, когда его армии в 1918 году вышли к тогда легче достижимому Кавказу, но тоже остановились, вдалеке от гораздо более важных целей на севере.

В 1943 году цена, заплаченная за жесткую оборону, от которой не желал отказываться фюрер, стала настолько очевидной, что Риббентроп, Муссолини и японцы стали открыто пытаться стать посредниками в переговорах с Россией, считая это единственным выходом из тупика, в который зашел дискредитировавший себя гитлеровский крестовый поход против большевизма. Гитлер, лишившись к сентябрю 1941 года итальянского союзника, сам согласился на идею переговоров с Советами, но сразу признался министру иностранных дел: «Знаете, Риббентроп, если я и договорюсь с Россией сегодня, то снова схвачусь с ней завтра. Я ничего не могу с собой поделать». Через несколько месяцев фюрер вновь подтвердил свои слова, заявив, что Сталин не был серьезно настроен на переговоры с рейхом, он лишь надеялся таким образом заставить союзников ускорить открытие второго фронта. Заметим, что политическая интуиция редко подводила фюрера, и в данном вопросе он вполне мог быть недалек от истины.

К 1944 году заговорщики в рядах немецкой армии, не желавшие мириться с безрассудными приказами фюрера и бывшие не в состоянии установить контакты с русскими, захотели перевести лучшие немецкие дивизии с запада, чтобы укрепить разваливающийся фронт группы армий «Центр» на востоке. Там в июле 1944 года благодаря надлежащему использованию массовых танковых формирований и превосходству в воздухе русские окружили многочисленные немецкие войска, которым Гитлер запретил отступать. Как уже было сказано, упрямое преследование фюрером политических целей без стратегии ослепило его настолько, что сделало бесплодными и его политику, и импровизированные стратегические решения. Сталин в свое время сказал, что Гитлер был очень способным человеком, правда, по существу, не слишком умным. А по мнению Гальдера, причина неудачи Гитлера в роли полководца заключается в его неспособности к эффективному мышлению в большой тактике, иначе говоря, в невозможности для него сочетать страсть к технологии с требованиями общей стратегии.