Трумбулл Хиггинс - Гитлер и стратегия блицкрига

В заключение Гитлер высокопарно объявил, что теперь, когда с плана «Барбаросса» снят покров тайны, мир затаит дыхание и удержится от комментариев, а Советы лопнут, как мыльный пузырь. Что касается Средиземноморья, Гитлер признал, что дуче необходима поддержка, потому что потеря Северной Африки позволит британцам приставить револьвер к голове Италии и вынудить ее искать мира.

В качестве важного дополнения к немецкому плану нападения в декабре были проведены переговоры с финским Генштабом, и к 30 января немцы рассматривали использование трех с половиной дивизий из Норвегии для захвата Мурманской железной дороги и, если возможно, самого порта в операции «Зилберфукс» («Серебристая лиса»). Эта операция зависела от получения права на транзитный проход от нейтральной Швеции, так же как и от мобилизации основных финских сил на юге в районе озера Ладога, чтобы не насторожить русских. Ясно, что захват Мурманска был одной из нескольких целей Восточной кампании, с энтузиазмом принятых немецким военно-морским флотом.

На следующие три месяца предусматривалось прикрытие для плана «Барбаросса», названное военно-морским штабом величайшим обманным предприятием в истории войн. Операцию «Барбаросса» продолжали описывать как чисто предупредительную меру на случай возможного советского нападения, а намеченную на ближайшее будущее «Мариту» и отмирающего «Морского льва» (которого возродили и якобы наметили на весну 1941 года) использовали как хитрые ходы для отвлечения внимания от русской кампании.

Другой потерей «Барбароссы», не получившей даже высокого статуса плана прикрытия, было любимое детище адмирала Редера, если не адмирала Канариса, операция «Феликс». Поскольку артиллерия и людская сила, выделенные для этой операции против Гибралтара, теперь требовались на востоке для «Мариты» и «Барбароссы», Гитлер принял крушение своих планов с испанцами с необычайным спокойствием. Но его раздражение проявилось в жалобе Франко 6 февраля на то, что закрытие пролива могло одним ударом изменить обстановку на Средиземном море. Еще более важными для Гитлера были последствия его предостережения, сказанного Франко, что время, потерянное на войне, нельзя вернуть. Имелось в виду время, потерянное для «Барбароссы», поскольку все еще не было особых причин спешить с захватом Гибралтара.

Вероятно, нацистский фюрер наконец понял: то, что он называл испанской пустой болтовней, закончилось. Возможно, как заметил его наполеоновский ментор Коленкур во время отступления из Москвы, лучше было бы довести до конца войну в Испании, прежде чем ввязываться в эту русскую экспедицию, хотя, конечно, это можно обсуждать. С другой стороны, у Гитлера не было особых причин слишком стремиться в Южную и Западную Европу в начале 1941 года, когда ему были необходимы все имеющиеся ресурсы для Восточной кампаний. Об Испании он вполне мог позаботиться позднее, когда его армия освободится от русского инкуба.

В действительности даже без Испании честолюбивые замыслы Гитлера уже настолько опередили возможности Германии, что 17 февраля он приказал ОКВ подготовить планы вторжения в Индию из Афганистана для конечной встречи с японцами. Гроссадмирал Редер 18 февраля сделал еще одну попытку вернуть внимание Гитлера к Средиземноморью, настаивая на оккупации британской базы подводных лодок — Мальты, расположенной на траверзе морского пути стран оси в Африку. Он хотел сделать это до начала операции «Барбаросса». Гитлер не стал слушать своего флотоводца, заявив ему, что подобные операции, так же как Испания, вполне могут подождать до осени 1941 года.

Гитлер был решительно настроен напасть на Советский Союз и 17 февраля сказал Гальдеру, что, судя по разведывательным донесениям относительно роста советских военно-воздушных сил, конфликт с Россией неизбежен. Он вновь заявил, что, когда война с Англией завершится, он не сможет поднять немецкий народ на борьбу с Россией, поэтому с ней необходимо разделаться раньше. Представляется очевидным, что, когда речь заходила об обосновании операции «Барбаросса», Гитлер использовал любые аргументы.

Посол Шуленбург в Москве получил приказ явственно «показать зубы рейха». Он должен был сообщить русским, что в Румынии уже находится 680 000 немецких солдат. Возможно, цифра была несколько завышена, но она должна была убедить русских не предпринимать никаких действий, кроме разве что словесных. Затем 27 февраля Молотов получил известие о том, что Болгария примкнула к Тройственному союзу. Уже 1 марта поступил ожидаемый протест русских. Не приходилось сомневаться, что балканская дверь к Дарданеллам была захлопнута перед русскими, тем более учитывая барьеры, возведенные немцами в Румынии и Финляндии накануне осенью.