Вадим Каргалов - Святослав

Не обманывали купцы и тогда, когда говорили князю Игорю, что в Царьграде почти не осталось войска. Но при первых же известиях о походе руссов император разослал гонцов к своим полководцам и стратигам. Доместик Панфир, изумив знатоков военного дела стремительными переходами, привел из Малой Азии сорок тысяч опытных воинов. Патриций Фока успел подойти с войском из Македонии, а стратилат Федор - из Фракии.

Обо всем этом не подозревал князь Игорь и продолжал поход.

Последний мыс перед Босфором. Над башней маяка поднимаются клубы черного дыма - стража оповещает о приближении руссов. Из-за мыса выплывают византийские триеры*. Их так много, что Игорь не решается на прорыв и приказывает плыть к берегу, на мелководье, недоступное для таких больших кораблей.

_______________

* Т р и е р а - большой военный корабль с тремя рядами весел, с

экипажем до 200 человек.

- Пойдем к Царьграду сушей! - объявляет он хмурым воеводам.

По пыльным дорогам, вьющимся среди зеленых холмов, на которых нарядными резными игрушками разбросаны виллы царьградских вельмож, пошли в сторону Царьграда пешие русские вои. Дружинники князя остались на берегу, возле ладей.

Движение пешего войска отмечалось дымами пожаров. Дымы постепенно удалялись от берега, и князь Игорь успокоился. Видно, у царя Романа мало полков, и он укроется за городскими стенами.

На захваченных у греков повозках везли к ладьям добычу. Обитатели белых вилл бежали, побросав все свое добро, а о страшных железобоких всадниках императора Романа не было слышно.

Но вот неожиданно опустели дороги, не видно больше повозок с добычей. Дымы пожаров остановились, не продвигаясь больше к полуденной стороне, где за холмами притаился Царьград. Нахлестывая бичом взмыленных коней, примчался на колеснице сотник Свень:

- Княже! Беда! Греки идут великой силой!

Наступление тяжелой панцирной конницы, которую вели прославленные византийские полководцы Панфир, Фока и Федор, было неожиданным. Всадники с длинными копьями выехали из садов и начали теснить пеших руссов. Многие руссы не успевали даже добежать до общего строя и погибали поодиночке, настигнутые всадниками. Но остальные составили в ряд щиты и приняли бой.

Страшными были атаки тяжеловооруженных всадников, которые пронзали своими копьями насквозь. Но еще страшнее казался руссам греческий огонь, который извергали переносные медные трубы. Струи пламени ползли по щитам, обтянутым бычьей кожей, и воины вынуждены были откидывать щиты и сражаться незащищенными. Истаивал русский строй, медленно пятился к берегу.

До вечера длилась жестокая битва. Русские держались, удивляя императорских полководцев невиданной стойкостью и презрением к смерти. Огорченный большими потерями, доместик Панфир приказал остановить побоище. Руссам все равно некуда бежать, позади них море и огненосные триеры. Без воды и пищи руссы неизбежно сдадутся, попадут на невольничьи рынки или в руки палачей. Стоит ли дальше проливать кровь блестящих всадников в бесплодных атаках?

Совсем стемнело, когда уцелевшие в битве пешие вои возвратились к ладьям. Вдалеке маячили конные разъезды доместика Навфира. На холмах вдруг вспыхнули огромные костры, ярко осветили деревянные кресты, на которых палачи распяли пленных руссов для устрашения оставшихся в живых.

Положение русского войска действительно казалось безвыходным. Впереди была многочисленная императорская конница, за спиной - сплошная цепь огненосных триер, а до Руси долгие недели пути по вражеской земле или по морю, не менее враждебному и опасному. Но на совете ближней дружины князя Игоря никто не помышлял о сдаче. Спорили только, по суше прорываться или по морю. Наконец согласились со Свенельдом, который верно подсказал, что по суше, даже в случае первого успеха, пешей рати все равно не уйти от конницы. Итак, море...

Едва над неподвижной, будто застывшей водой Понта Эвксинского* занялся рассвет, ладьи руссов тихо отплыли от берега, построились клином. На его острие, как клюв хищной птицы, взрезала воду княжеская ладья большая, с множеством красных весел, от носа до кормы укрытая сырыми бычьими шкурами для защиты от греческого огня.

_______________

* П о н т Э в к с и н с к и й - древнегреческое название Черного

моря.

На триерах началась суматоха. Взревели тревожно трубы, прокатилась над морем судорожная барабанная дробь. Полуголые корабельщики с криками принялись выбирать якоря. Зашевелились длинные весла триер. Патриций Феофан, друнгарий флота, попытался преградить дорогу русскому клину. Но было уже поздно. Цепь триер так и не сумела уплотниться перед острием русского клина.