Игорь Коломийцев - Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта

Затем, пройдя сотни километров и потеряв большинство собратьев, лемминги вдруг разом освобождаются от наваждения и превращаются в обычных мирных и трусливых зверьков. Подобные гипервспышки с объединением в стаи и движением в одном направлении биологи наблюдают в мире пернатых и даже насекомых (например, у саранчи или божьей коровки).

В поведении больших человеческих масс в ходе переселения народов есть нечто от повадок северного зверька лемминга. Хотя чему тут удивляться? Люди наравне с другими животными — неотъемлемая часть биосферы Земли. Кто может поручиться, что на их скопища не действуют силы, приводящие в движение армады животных? Впрочем, сводить все только к неведомым науке биологическим законам или космическим излучениям («пассионарным толчкам» Гумилева) значило бы сознательно мистифицировать историю народов. Причиной многих известных нашествий были явления и события более прозаические и не столь загадочные.

В 30-е годы прошлого века в Центральной Европе оказались очень популярны идеи, объясняющие процессы этногенеза непрекращающейся тысячелетней расовой войной и естественной борьбой человеческих рас за жизненное пространство. На этой волне в Германии времен Адольфа Гитлера не жалели денег на исторические и археологические поиски останков белокожих голубоглазых блондинов — древних арийских этносов Евразии. История народов времени Великого переселения в руках националистически настроенных политиков превращалась в опаснейшее оружие, а факт, например, пребывания остготов на Дону и в Причерноморье — в обоснование территориальных претензий Германии на Украину, Крым, Дон и Кубань.

Крах фашистских режимов в Европе привел к всеобщему отторжению расовых теорий. При этом чуть ли не само слово «раса» применительно к историческим древностям стало признаком дурного научного тона. Вождь китайцев Мао Дзедун сказал как-то по схожему поводу: «Чтобы выпрямить кривую палку, ее надо выгнуть в другую сторону». Древняя история, лишенная антропологических изысканий, уподобилась предмету из этой китайской поговорки. И в таком неудобном полусогнутом состоянии пребывает вплоть до наших дней. Ибо если нацистские режимы были буквально помешаны на замерах роста ископаемых человеческих скелетов и определении формы древних черепов, то ныне подобные исследования — большая редкость. Исторически сложившиеся расы почти не изучаются, нет общепринятых методик, серьезных специалистов и фундаментальных трудов. Поэтому немудрено, что реальные антропологические процессы формирования многих народов остались вне поля зрения науки.

Между тем было бы глупо отрицать тот очевидный факт, что расовый вопрос играл существенную роль в процессе формирования этносов. Если чужаки слишком отличались своим внешним видом, их часто воспринимали враждебно, в качестве «уродов», подлежащих изгнанию, а то и истреблению. Напротив, с людьми близких антропологических типов наши предки охотнее смешивались, вступали в браки, образовывали союзы.

Впрочем, это был не единственный фактор, влиявший на политику древних. Не менее важно учитывать и родство языков.

Принято считать, что речь — средство общения и объединения. Но это лишь одна из ее функций. Некоторые ученые-лингвисты, напротив, считают, что языки появились, как способ противопоставления разных групп людей друг другу. У многих древних племен было по два-три языка: один — для женщин, другой — для мужчин, часто — свой у элиты, почти всегда — отдельный у жрецов.

При этом подобные знания были великой тайной, сокровенной ценностью, не подлежащей передаче непосвященным. Говоришь на понятной речи, значит, ты — «свой», не знаешь языка — изгой, «чуждый элемент». Пережитки похожих архаических явлений мы и сегодня сплошь и рядом встречаем у некоторых современных социальных групп. Собирая материалы к написанию этой книги, я наткнулся на статью известного ученого (фамилию не называю, дабы не обидеть). Вот два первых предложения из нее:

«Разработанное Гумилевым учение об этносфере дает представление о серии дискретных этногенезов — процессов, проистекающих в биосфере Планеты, где реально наблюдаемые этносы являются фазами процессов, доступных наблюдению в результате отражения биосферного содержания в формах социума. Таким же представляется соотношение этногенеза и глоттогенеза в процессе всемирной истории».

Что это, если не пример того, как научный мир отгораживается от «непосвященных» с помощью особой, сакральной (тайно-религиозной) речи? Ведь ту же самую мысль можно без особого труда изложить при помощи простого, всем понятного русского языка. Но тогда любой читатель-дилетант догадался бы, что внешне глубокие изречения уважаемого профессора по своей сути банальны, если не сказать — примитивны.