Андрей Евдокимов - Площадь диктатуры

- А ты очень, очень, как бы сказать... Наш человек! - сказал Горлов и выпил до дна.

Кофе оказался действительно хорошим, и от него прояснилось. Он достал бумажник, но Таня замахала руками и стала объяснять, что все уже оплачено.

"Ну и черт с ними, пусть платят, если хотят", - подумал Горлов, поднимаясь по лестнице. Он не мог вспомнить звал ли ее с собой, или она сама пошла. Добравшись до кровати, он уснул, едва укрывшись одеялом, хрустящим от свежести белья. Потом почувствовал прохладу женского тела, шелковистого и мягкого.

- Опять горячую отключили, пришлось холодной споласкиваться, прошептала Таня. Целуя его, она спускалась все ниже, он вскрикнул от неожиданно острого ощущения и опрокинул ее на спину.

Она обнимала мягко и податливо следовала за его ритмом. Под конец всхлипнула: "Ой, мамочка!", и вслед за освобождением он провалился в глубокий и ясный сон.

* * *

- Ну и дура! Даже паспорта не спросила, а теперь, конечно, неудобно. Гость, ясное дело, и есть гость, да разве я говорил, что регистрировать не надо? Ну, чего молчишь, глазищи таращишь? И когда ты головой будешь думать, а не передком после? Думаешь, не знаю, что ты его уже закувыркала? выговаривал Геннадий Николаевич подчиненную.

- Виновата, хотела вам угодить! Простите, Геннадий Николаевич! -оправдывалась Таня. - Что хотите сделаю, только не выгоняйте.

- А если милиция спросит - что будем делать? Кто ответит?

- Да кто спросит? Участковый - нашей Верки брат, я с ним вмиг улажу.

- Мигом не отделаешься, он мужик здоровый.

- Не волнуйтесь, Геннадий Николаевич, я послезавтра внеочередь выйду, сама у него паспорт спрошу и все сделаю, комар носа не подточит.

- До послезавтра еще дожить надо, а у нас человек живет не прописанным.

- Он же ученый, Геннадий Николаевич, вовсе не из этих... Ну, про которых сообщать надо.

- Видали мы таких ученых! Так тебя затрахал, что синячищи под глазами в полщеки. Иди, на себя в зеркало посмотри, бесстыжая! - махнул рукой директор.

На свое место Геннадий Николаевич попал после выхода на пенсию друзья помогли устроиться. Последние десять лет он служил на Севере в службе охраны режимных объектов. Переписывал бумажки, собирал донесения и рапорты - работа тихая и спокойная, выслуга - с тройным зачетом, не то, что в столицах. Нынешняя работа была намного хлопотливей, требовала постоянной настороженности и внимания, а, самое главное, - понимания, кому надо услужить, кому помочь, а кого отфутболить, чтобы дорогу забыли. Директор гостиницы был нужным человеком, нужнее многих начальников в Москве и заработки у него соответствовали его уровню. Хотя, приходилось делиться. Иногда Геннадий Николаевич подсчитывал отстегнутые "наверх" деньги и горестно вздыхал: если бы не надобность делиться, его двухэтажный кирпичный дом был бы давно достроен. Но с другой стороны понимал: не поделится - и месяца в должности не усидит! Чтобы уволить и повода искать не надо: работа - сплошные нарушения. Возьми любое и увольняй за милую душу. Или сажай!

"А в общем ничего страшного. Ну, не прописали гостя - бывает. В крайнем случае - бутылка, другая, к тому же не из своих платить. Конечно, если за гостем ничего не тянется, но судя по всему - не должно. Из крайисполкома звонили, что гость из кооператоров. Большую силу взяли ребята! Обещали, что все оплатят. Ну и пусть платят, коли денег - куры не клюют. Тысчонки две на расчет накину! Нет две - много, полторы - в самый раз будет" - думал Геннадий Николаевич. Сердился он больше для порядка. Танька дуреха прозевала, сама и влетит, если что не так сложится.

"Обойдется!" - решил Геннадий Николаевич и по дороге на инструктаж очередной смены, зашел в бар.

- Налей-ка мне кофейку с пятью каплями, - велел он буфетчице.

- "Арарат" кончился, есть грузинский, но хороший - "КВК", - сказала та, показывая этикетку.

- Давай, попробуем, - выпив полчашки, Геннадий Николаевич будто невзначай спросил: - Вчерашний Танькин хахаль, как показался?

- Не нахальный! Что не дашь - всем доволен.

- Откуда - не говорил?

- Вроде, москвич.

- Хорошо, денег не бери - потом рассчитаюсь - и обслуживай, как я велел. Если перейдет меру - скажи мне, - окончательно успокоившись, сказал директор.

* * *

Сведения о проживании Горлова в Адлере поступили на учет в ЦАБ ОВД города Сочи* почти через неделю, всего за день до его отъезда. Все это время он жил никем не замеченным и напрочь выпал из поля зрения Ленинградского УКГБ, будто растворился бесследно.

2.10. ВИННА ЯГОДА ПО САХАРУ ПЛЫВЕТ