Андрей Евдокимов - Площадь диктатуры

- Основное я уже высказал. Благодарю за внимание, коллеги, - улыбаясь, развел руками Мигайлин.

- Но этого совершенно недостаточно! Мы должны выработать документ, такой окончательный документ..., - громко начал Филиппов, но его остановила Салье:

- Предлагаю принять сообщение коллеги Мигайлина в качестве рекомендации для наших кандидатов. Кто "за"? Против? Воздержался? Андрей Ильич! Запишите пожалуйста в протокол: "Принято простым большинством голосов".

Заговорили все сразу, и в возникшем шуме Рубашкин ничего не слышал.

- По повестке дня. Предлагаю... Коллеги, прошу внимания! - Салье повысила голос. - Остался главный вопрос: как мы отреагируем на митинг, созванный Обкомом КПСС. Перед этим объявляю перерыв на десять минут. Кто хочет курить, пожалуйста - на лестницу.

- Петр Андреевич, можно вас на минутку? - жестом приглашая его подойти и, протянула Рубашкину несколько исписанных от руки листов.

- Я подготовила статью о кооперативном движении. Попрошу вас, где надо, поправить и подготовить для опубликования.

- С публикацией будут трудности, - просматривая начало, заметил Рубашкин.

- В "Смене" напечатают. Я договорюсь с Югиным, мы его выдвинули в депутаты России, и он не посмеет отказать, - уверенно сказала Салье.

- Я тогда пойду домой, начну работать, - сказал Рубашкин, поглядев на часы: было без нескольких минут одиннадцать.

- Только не откладывайте, - велела Салье и повернулась к ожидавшему рядом Нестерову.

- Марина Евгеньевна, вчера суд закончился: Брусницын получил два года лагерей общего режима, - торопясь, сказал Рубашкин.

- Я знаю. Очень жаль, на выборах Роман Яковлевич мог бы очень пригодиться, - посмотрев через плечо на Рубашкина, сказала Салье.

- Адвокат будет подавать апелляцию. Мы можем провести демонстрацию протеста, опубликовать наше мнение. Это повлияет на пересмотр дела в горсуде.

- Брусницына осудили за наркотики. Вы хотите, чтобы демократов обвинили в том, что мы наркоманы? - неожиданно вмешался Мигайлин.

- Но ведь наркотики ему подкинули! За этой провокацией стоит КГБ, воскликнул Рубашкин.

- А чем вы это докажите? - улыбнувшись, спросил Мигайлин.

- Я сам видел, я был у Брусницына во время обыска! - волнуясь, объяснил Рубашкин.

- Вы видели, как сотрудники КГБ закладывали наркотик? Нет, вы видели как их обнаружили. Наши противники только и ждут повода, чтобы нас ошельмовать. Представьте, как по всему городу развешены плакаты: "ЛНФ покрывает наркоманов!"

- Пожалуй, Андрей Ильич прав. Заступаться сейчас за Брусницына политически нецелесообразно, - сказала Салье.

- Но Брусницын никогда не был наркоманом! - вскричал Рубашкин.

- Подождем окончания выборов, и тогда посмотрим, что можно сделать, заключила Салье, и Рубашкин понял, что спорить бесполезно.

* * *

С трудом отыскав пальто и шарф, Рубашкин вышел и квартиры. На лестнице толпились курильщики, и желтоватый свет лампочки едва пробивался сквозь клубы папиросного дыма.

- У России собственное предназначение и уникальное геополитическое положение на перепутье между Востоком и Западом, - увлеченно размахивая горящей сигаретой, говорил Мигайлин*.

- Свобода всегда приходила к нам с Запада, а кнут и нагайка - с Востока, - проходя мимо, заметил Рубашкин и не стал слушать, что говорят другие.

Тротуары высушило, но воздух был свеж от запаха талого снега. Небо очистилось, и в темной глубине мерцали редкие звезды, дул слабый ветер. Припомнив, откуда днем светит солнце, Рубашкин решил, что завтра будет ясная погода: восточный ветер редко приносил тучи и ненастье.

- ОТРЕШИМ ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННУЮ И ПАРТИЙНУЮ МАФИЮ ОТ ВЛАСТИ! СОВЕТЫ БЕЗ КОММУНИСТОВ И БЮРОКРАТОВ! - Рубашкин подумал, что именно так должен звучать лозунг, о котором сегодня так долго спорили.

3.13 ИЗ КРАНА КАПАЕТ ВОДА, ЕГО ВЧЕРА ЗАКРЫТЬ ЗАБЫЛИ

Было без четверти двенадцать, когда Рубашкин вернулся домой. Катя и Настя уже заснули, было тихо, только изредка слышался шорох шин проезжавших под окнами легковых автомобилей. Спать не хотелось, и Рубашкин поставил на плиту чайник. Пока закипала вода, он заправил бумагу в пишущую машинку и закурил сигарету.

Но что-то отвлекало. Сосредоточившись, Петр заметил, что из неплотно завернутого крана гулко падали капли. Он машинально попробовал отсчитать ритм, но паузы между ударами менялись, как в каком-то стихотворении. Стихи назойливо привязались еще по дороге в троллейбусе, и Петр, сам того не желая повторял про себя: