Андрей Евдокимов - Площадь диктатуры

Он прождал сверх условленного почти четверть часа, но Лариса все не приходила. Давно стемнело и ветер усилился - сырой и пронизывающий до дрожи.

- Вы - Боря? - подойдя, спросила женщина в форме, и Горлов кивнул: "Да, я"

- Вот ваш паспорт с билетом. Посадка через двадцать минут, я провожу. А пока угостите даму шоколадкой!

- Там всюду очереди, не протолкнешься, - сказал Горлов, разглядывая билет: оказалось, что они летели в Мурманск.

- А мы зайдем сбоку! - сказала женщина и, взяв его под руку, тесно прижалась. - Пусть и мне от такого мужика перепадет. А то все Лариске, да Лариске.

- Может, вы купите шоколадку без меня? - спросил Горлов и протянул спутнице десятку.

- Так вы еще и богатый! То-то, смотрю, у вас пальто и шарф импортные. Только шапка не соответствует - сразу видно, что старый кролик. Хотите ондатровую достану? У меня знакомый продает.

- Доставайте! - засмеялся Горлов. - Для полного счастья мне только ондатровой шапки не хватает.

Он думал, что Лариса встретит его у самолета, но она подошла, когда он уже устроился в кресле.

- Забыла сказать: мы летим в Мурманск...

- Уже догадался!

- Вернемся завтра утром, около одиннадцати, - она хотела что-то добавить, но ее позвали. Оглянувшись, она нагнулась и поцеловала его в щеку, даже не поцеловала, а только коснулась губами.

- Меня бабушка в пять лет крестила. Тайком свела в церковь и окрестила. Никогда об этом не вспоминала, а сегодня в автобусе вспомнила и все время молилась, чтобы Бог послал встретить тебя, - быстро сказала она.

Как только она ушла, свободные места заняли два военных моряка. Горлов уступил им крайнее место, а сам сел у прохода и по привычке закрыл глаза. Он чувствовал усталость, и тяжесть от выпитого днем снова давила на виски, однако заснуть не удавалось.

- Присоединитесь по десять капель за удачный полет? - спросил сидящий рядом капитан второго ранга, показав уже открытую бутылку коньяка.

- Не откажусь, - согласился Горлов и взял пластмассовую стопочку.

- Вижу, вы время не теряете, - сказала подошедшая сзади Лариса.

От неожиданности моряк поперхнулся и пролил коньяк на Горлова.

- Теперь вам, Борис Петрович, никакой одеколон не нужен. Подождите, пока взлетим, я кофе с лимоном принесу, - Лариса улыбалась, но Горлов чувствовал, как она нервничает.

Через несколько минут после взлета другая стюардесса принесла полный поднос. Запах крепкого кофе распространился, как только она сняла сверху салфетку.

- А почему нам не несут? Мы тоже хотим, - закричали с соседнего ряда.

- Это - по медицинским показаниям. У вас справка от врача есть? строго ответила стюардесса.

- Спецобслуживание! На таком развороте одной бутылки мало, уважительно поглядев на Горлова, сказал капитан и налил еще.

- Семь футов под килем! - перед тем, как выпить, сказал Горлов.

- Вы, случайно, не моряк? - спросил капитан.

- Не довелось, я - инженер, занимаюсь системами наведения, - морщась от лимона, ответил Горлов.

- По твоей части, - капитан толкнул сидящего у окна приятеля и повернувшись к Горлову, объяснил: "Толя у нас - командует БЧ-два*.

- Любой ракете - грош цена, если она на цель не наводится, - прохрипел Толя. - Извини, что так говорю - простыл.

- Прибудем, жена вылечит, - сказал капитан.

- На жену надейся, а сам не плошай, - отозвался Толя. - Доставай эн-зэ**, потом пополним.

- Сейчас и пополним, - сказал Горлов. Рядом как раз подкатилась тележка с сувенирами, среди которых были пятидесятиграммовые бутылочки армянского коньяка.

- Сколько стоит? - спросил он у стюардессы.

- Три сорок шесть, - ответила она, протягивая бутылочку.

- Сколько стоит все? - Горлов обвел руками тележку.

- Все? Тысячи две, две с половиной, точно не знаю, - растерялась девушка.

- Приказываю: узнать и доложить! - чувствуя, как заплетается язык, велел Горлов.

Оставив тележку, девушка ушла, а Горлов сгреб штук десять бутылочек и передал соседу: "Наливай!"

Стюардесса вернулась, ее лицо было удивленным и озадаченным.

- Одна тысяча восемьсот шестьдесят один рубль и сорок две копейки, заглядывая в бумажку, прочитала она.

- Значит, так, - сказал Горлов, вынимая из правого кармана конверт, в котором, - он точно помнил, - было отложено ровно две тысячи. - Коньяк нам, вино и конфеты - экипажу, вернее - его женской части, а остальное раздать пассажирам от... от совместного советско-венгерского предприятия... забыл, как называется. Короче, за дружбу. А это тоже нам, - добавил он, сняв с тележки несколько шоколадок и бутылку шампанского.