Дмитрий Володихин - Опричнина и «псы государевы»

75 Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 306. Подробнее см. в главе, посвященной кн. А. Вяземскому.

76Со значительными перерывами.

77Деятельность последнего освещается в широко распространенных церковно-исторических сочинениях, с которыми Иван IV, один из образованнейших людей России, непременно был знаком.

78«Опричнина стала в руках царя орудием, которым он просеивал всю русскую жизнь, весь ее порядок и уклад, отделял добрые семена русской православной соборности и державности от плевел еретических мудрствований, чужебесия в нравах и забвения своего религиозного долга… Даже внешний вид Александровской слободы, ставшей как бы сердцем суровой брани за душу России, свидетельствовал о напряженности и полноте религиозного чувства ее обитателей. В ней все было устроено по типу иноческой обители — палаты, кельи, великолепная крестовая церковь (каждый ее кирпич был запечатлен знамением Честнаго и Животворящего Креста Господня). Ревностно и неукоснительно исполнял царь со своими опричниками весь строгий устав церковный. Проворный народный ум изобрел и достойный символ ревностного служения опричников…» (имеются в виду метлы и собачьи головы) — из книги владыки Иоанна «Самодержавие духа».

79 Михайлович Д. М. Высшие законы в истории Московского государства. М., 1996. С. 5–10. Любопытно, что колдуном Бомелия считали как англичане (он был вывезен русскими дипломатами из Лондона, где сидел в тюрьме), так и русские. В частности, Псковская летопись отмечает, что «лютый волхв» Бомелий «отвел царя от веры». Джером Горсей именует его «лживым колдуном», «искусным математиком и магом». См.: Горсей Дж. Записки о России. XVI — начало XVII в. М., 1990. С. 63.

Вообще, судя по английским источникам, Бомелий был «придворным физиком» Елизаветы I, патентованным оккультистом и выдающимся асторологом. По всей видимости, был знаком с Джоном Ди.

80 Альшиц Д. Н. Начало самодержавия в России. Л., 1988. С. 231, 232

81Джильс Флетчер побывал в России по прошествии полутора десятилетий после отмены опричных порядков, при царе Федоре Ивановиче. Но он, во-первых, мог составить себе представление об опричнине по материалам архива Московской компании (См.: Володихин Д. М. Источники трактата Джильса Флетчера «О государстве русском» // Россия и Запад: диалог культур. М., 1994. С. 31–36); и, во-вторых, просто почувствовал ее дыхание. Флетчер был уверен, что опричнине пришел конец, правда, он не пишет, когда именно. Из сообщения английского дипломата можно сделать вывод, что он говорит о 1572 годе, но в равной степени его слова могут относиться и к окончанию царствования Ивана IV: «Столь низкая политика и варварские поступки, хотя и прекратившиеся теперь (курсив мой. — Д.В.) , так потрясли все государство и до того возбудили всеобщий ропот и непримиримую ненависть, что, по-видимому, это должно окончиться не иначе как всеобщим восстанием». См.: Флетчер Дж. О государстве русском // Проезжая по Московии (Россия XVI–XVII веков глазами дипломатов) / Отв. ред. Н. М. Рогожин. М., 1991. С. 49.

82У Генриха Штадена есть прямое и однозначное сообщение об этом, однако Д. Н. Альшиц считает сочинения Штадена источником, не заслуживающим ни малейшего доверия. Однако в аргументах Альшица по поводу неосновательности сообщений Штадена больше полемического задора, чем здравого смысла.

83Время существования опричного корпуса четко отслеживается по разрядным книгам. С 1572 года там опричные воеводы не упоминаются. Альшиц пишет: опричные пропали, но остались воеводы из состава «особого» двора Ивана IV. Так что, скорее, двор, т. е. опричнина нового издания, поглотил земщину, чем наоборот. Но это мнение не представляется доказанным. Во второй половине 60-х годов разряды сообщают о походах целых опричных армий, целиком (считая командиров) укомплектованных опричниками. Около 500 человек непосредственно охраняли государя, и, по разным подсчетам, в 8–12 раз большее количество бойцов входило в опричное ополчение. После 1572 года о таких армейских соединениях сообщений нет. Особый двор, по подсчетам самого Альшица, не собирал и тысячи семисот человек. См.: Альшиц Д. Н. Начало самодержавия в России. М., 1988. С. 201. Дворовые люди получали назначения в общеармейских формированиях и могли служить эмиссарами государя в действующей армии, т. е. «офицерами для особых поручений». Сам «особый» двор мог составить особый полк в составе большой армии, отправленной в поход. Но дворовых соединений, сопоставимых с теми, которые действовали во второй половине 1560-х годов самостоятельно, в разрядах не обнаруживается.