Майкл Грант - Крушение Римской империи

Во время военного кризиса, в годы, последовавшие сразу после 400-го, правительство Рима предприняло отчаянный шаг, призвав рабов в армию, впервые за многие столетия. Опасность этой меры заключалась в том, что вместо принятия таких патриотических предложений, рабы предпочитали объединиться с захватчиками, которые зачастую были их соотечественниками.

Историки-марксисты не раз доказывали, что рабство рухнуло в самом конце Римской империи, открывшем новую эпоху в мировой истории, — потому, что рабы и крестьяне вместе с захватчиками извне делали одно общее дело.

Это, однако, было преувеличением. Были, конечно, случаи, когда рабы помогали врагу. Такое случилось, например, перед битвой у Адрианополя с вестготами и когда Аларих был у ворот Рима. Примерно в 415 г. отдельные рабы, ведомые молодыми знатными людьми, нанимались грабежами вокруг Бордо. Но все это было давно и редко. Рабы играли относительно несущественную роль в истории этого периода.

Так обстояло дело со свободными бедняками Рима. Аммиан говорит, что они проводили свои дни в винных лавках, харчевнях, играли в кости, убивали время на гонках колесниц и боях гладиаторов. Но Аммиан, по-видимому, преувеличивает, поскольку он всегда с особым предубеждением относился к низшим слоям общества.

Тем не менее правда, что сто семьдесят пять дней в году посвящалось публичным зрелищам, в то время, как двумя веками раньше эти развлечения занимали сто тридцать пять дней. Правда также, что в середине четвертого века 300 000 римлян имели хлебные карточки, которые давали им право получать от правительства бесплатный государственный рацион. И даже столетием позже, когда население города сильно сократилось, оставалось еще 120 000 получателей бесплатного хлеба. Конечно, население Рима в большой мере паразитировало, но этот городской пролетариат слишком в малой степени определял ход событий, приведших к финалу позднюю Римскую империю.

С другой стороны, были и «свободные» бедняки из сельских районов, которых правительство в борьбе за деньги для армии обложило налогами со всей строгостью и жестокостью. Юридически отличаясь от рабов, они были в не лучшем положении, но даже в худшем, чем рабы, поскольку часто оказывались в полной нищете. Между этой сельской беднотой и правительством были враждебные отношения — отношения угнетаемых и угнетателя.

Это было одно из самых серьезных противостояний, подтачивавших Западную империю. Государство и непривилегированное большинство сельского населения находились друг с другом в деструктивной, самоубийственной дисгармонии, которая сыграла прямую и определяющую роль в последующем развале Империи. Из-за этого раскола не собирались налоги, необходимые для содержания армии. А поскольку не собирались налоги, не было чем платить защитникам страны и — Империя рухнула.

Поскольку мелкие фермеры и сельскохозяйственные рабочие поздней Римской империи были настолько задавлены тяжестью налогового бремени, что больше не могли свести концы с концами, они стали искать защиту там, где ее легче всего можно было найти.

Целые деревни, например, обратились к местным армейским офицерам за «патронажем». Поскольку эти военнослужащие были готовы изгонять официальных имперских сборщиков налогов, такая практика вначале была объявлена незаконной. Однако в 415 г., по крайней мере в нескольких провинциях, такой патронаж был разрешен при условии, что патроны принимали на себя ответственность на полноту сбора налогов в конкретной деревне.

Куда большее число деревень — особенно на Западе — вместо солдат выбирало местных землевладельцев в качестве патронов. И так поступали не только деревни, но и многочисленные «единоличники»: большей частью мелкие фермеры, люди, обреченные на нищету, забросившие свои участки земли и отправившиеся под защиту стен ближайших крупных поместий, где они оставались до конца своей жизни. Массовое перемещение населения, вызванное непереносимыми требованиями государства, стало одним из важнейших социальных движений того времени.

Земельные магнаты были рады заполучить этих бездомных людей, поскольку на селе не хватало рабочих рук. Вот почему, заявлял Сальвиан, «бедняки безоговорочно капитулировали перед богачами». Действительно, это была самая настоящая безоговорочная капитуляция. Люди могли быть уже по уши в долгах перед новым хозяином, прежде, чем они попали в стены его поместья. В любом случае, впоследствии они должны были платить ему ренту в деньгах, либо фиксированные платежи натурой, либо сдавать часть урожая, который им было разрешено выращивать на его земле, либо иногда служить вольнонаемным работником. О безопасности, стабильности, гарантиях от произвола они могли только мечтать. Хуже всего то, что после их побега с собственных владений, правительство настаивало на продолжении уплаты ими налогов с тех участков земли, которые они навсегда забросили.