Дмитрий Жуков - 29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»

Но, несмотря на это предуреждение, партизаны продолжают свой террор: так например, один из агентов партизан 18–го февраля произвел покушение на заместителя Обер–Бургомистра Округа С.В. Мосина и тяжело ранил ехавшего с ним механика Свинцова. В ответ на это покушение расстреляно 40 заложников–партизан» [199] .

Интересно, что руководителем антифашистской организации Брасовского района был начальник мобилизационного отдела Локотской автономии СВ. Васильев, который, пользуясь своим служебным положением, разъезжал по округу и вербовал в организацию новых членов [200]. В марте 1943 г. кто–то из таких «несостоявшихся антифашистов» донес на Васильева.

В ходе последовавшей совместной работы сотрудников контрразведки РОНА и отделения абвергруппы–107 за несколько дней были выявлены и арестованы практически все участники подполья района, в том числе не входившие в организацию Васильева. Вспоминая события тех дней, А.А. Малышев (бывший комиссар бригады «За Родину»), М.Ф. Ковалев (бывший заместитель командира бригады по разведке) и В.М. Цыганков (бывший политрук отряда «За Родину») отмечали: «В течение 2–3 дней марта 1943 года гестапо с помощью провокаторов арестовало около 80 коммунистов, комсомольцев и членов антифашистских групп (по другим сведениям было арестовано около 200 человек, включая, видимо, членов семей подпольщиков. — Примеч. авт. [201]). Большинство из них было расстреляно или повешено. Это было тяжелой утратой для бригады» [202] .

До июня 1943 г. над руководителями брасовского подполья шло следствие, а затем был организован открытый процесс с участием присяжных заседателей, отчеты о котором регулярно публиковала газета «Голос народа». Надо отметить, что все подсудимые на суде вели себя исключительно гордо и достойно, а один из фигурантов дела — А.А. Фирсов — даже позволил себе надерзить присутствующему в зале суда Каминскому. Когда обер–бургомистр задал Фирсову вопрос: «За что вы боролись?», тот ответил: «За русский народ, за нашу Родину». Тогда Каминский с сарказмом заметил: «Дурак, твоя родина — село Заловкино, вот иди туда и борись». Фирсов парировал: «Сам ты ни черта не разбираешься, что такое Родина. Твоя Родина — Польша (на самом деле родиной Каминского было село Добржинь Полоцкого уезда Витебской губернии. — Примеч. авт.). Вот туда иди и сам борись, а здесь нечего околачиваться» [203].

Однако, как оказалось, уничтожение брасовской подпольной организации вовсе не обезопасило руководителей автономии от попыток их ликвидации. Чекист В.А. Засухин после войны вспоминал, как летом 1943 г. было организовано очередное покушение на Каминского: «Мы решили преподнести предателю толстую книгу, замаскировав в ней двухсотграммовую шашку тола с взрывателем… Книгу–мину решили вручить лично Каминскому или его приближенным. Для выполнения этого задания нужны были бесстрашные и находчивые люди. Выбор пал на сотрудника особого отдела Драгунова и разведчика Григорова. "Подарок" оформили как пакет за пятью печатями… Драгунов и Григоров оделись в форму солдат немецкого карательного полка "Десна" и, согласно п ану, двинулись на станцию Брасово. Туда решили вызвать самого Каминского» [204].

Детали проведения операции подробно описал в своих воспоминаниях бывший секретарь Навлинского подпольного окружкома комсомола П.Я. Пархоменко. При этом в качестве исполнителя террористического акта он называет разведчика бригады «3а Родину» Аркадия Лешукова, который, «переодевшись в форму солдата власовской армии, со специальной подготовленной электроминой, вложенной в книгу, под видом посыльного гестапо проник на квартиру к Каминскому и книгу лично вручил ему. Приняв книгу, Каминский задержал посыльного, а сам стал снимать обертку из белой бумаги, перевязанную шнурком… В эту минуту раздался телефонный звонок. Из разговора можно было понять, что обер–бургомистру нужно было срочно прибыть в комендатуру. Завернув обратно книгу, он вышел из дому, сел в машину и на ходу крикнул Лешукову:

— Иди в комендатуру. Ты мне будешь нужен.

Развернув пакет в машине, бургомистр открыл книгу не с лицевой стороны, а с обратной, то есть с той, где была вложена мина. Заметив подозрительную вставку, Каминский выбросил книгу в окно машины, и мина разорвалась на мостовой» [205].