Алексей Шишов - БЕЛЫЕ ГЕНЕРАЛЫ

По спискам Ставки на сентябрь 1916 года в германском и австрийском плену находилось более 60 русских генералов, а бежал оттуда только один Корнилов, хотя попытки вырваться из плена совершались и другими пленными. Поэтому он стал очень знаменит в стране, которая вела войну. От газетных и журнальных репортеров у Лавра Георгиевича не было отбоя. Его портреты с Георгиевской наградой печатались в иллюстрированных журналах.

В Петрограде генерала Корнилова чествовали в Михайловском артиллерийском училище, которое герой-фронтовик когда-то успешно закончил. Юнкера встречали его в парадном строю. Один из них прочитал в честь Корнилова стихи собственного сочинения. Теперь бежавшего из вражеского плена военачальника узнавали на улицах не только российской столицы.

Сибирские казаки из станицы Каракалинской, к которой был приписан служилый казак в чине генерал-лейтенанта, прислали прославленному земляку золотой нательный крест и сто рублей.

Корнилову не пришлось подлечиться после бегства из плена. В сентябре 1916 года он вновь отправляется на Юго-Западный фронт с повышением в должности, получив под командование 25-й армейский корпус, входивший в состав Особой армии. Эту недавно сформированную армии назвали Особой по простой причине: в семье Романовых верили в несчастливое число 13, а армия по счету оказалась тринадцатой.

Генерал-лейтенант Л. Г. Корнилов командовал 25-м армейским корпусом до февральской революции 1917 года. К тому времени корпус находился уже в составе войск Западного фронта, который вел позиционную войну в окопах. Известие о падении монархии в России в первых числах марта взбудоражило не только тылы, но и сам фронт.

Февральская революция выплеснулась на улицы и площади столицы морем алых флагов и бантов, кровью на истоптанном снегу, пламенем, пожиравшим здание Петроградского окружного суда и полицейские участки. Во Временном правительстве забили тревогу — беспорядки в Петрограде перекинулись на многотысячный столичный гарнизон. Последствия могли оказаться самыми непредсказуемыми.

Думские руководители М. В. Родзянко и А. И. Гучков пожелали увидеть на посту командующего Петроградским военным округом популярного среди солдат боевого генерала. Кандидатуры на эту должность лучше Лавра Георгиевича Корнилова просто не оказалось. Думских деятелей привлекала, кроме того, легендарная храбрость этого военного, по-восточному вежливого человека.

Деятельность нового командующего столичным военным округом началась с того, что он с группой офицеров по указанию военного министра Гучкова арестовал в Царском Селе императрицу Александру Федоровну. Дальше у генерал-лейтенанта начались серьезные осложнения с выполнением возложенных на него задач.

Знаменитый «Приказ № 1» Петроградского Совета, который в самое короткое время разложил не только тыловые воинские части, но и фронт, связал по рукам и ногам Корнилова. Командующий столичным военным округом оказался в положении начальствующего человека, который нес за все личную ответственность, но не мог принять какого-либо самостоятельного решения.

«Приказ № 1» отменял отдание воинской чести младших старшим по званию. Отменялось и титулование. Генерал перестал быть «вашим превосходительством». Солдат не являлся больше нижним чином и получал все гражданские права, которым февральская революция наделила население Российского государства. Наконец, «... в своих политических выступлениях воинские части подчиняются Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам».

Начался развал русской армии как воинского боеспособного организма. Резко упала воинская дисциплина, особенно в тыловых и запасных частях. Участились случаи коллективного неповиновения при получении приказа отправки на фронт резервных войск. Неповиновение офицерам охватило даже фронтовиков.

На фоне всех этих событий сформировались политические устремления генерала Л. Г. Корнилова, с болью в сердце видевшего развал не только государства, но и ее армии. Его современник В. Б. Станкевич отмечал в воспоминаниях: «В исполнительном комитете он говорил, что против царского режима. Я не думаю, чтобы Корнилов унизился до притворства. Несомненно, он сочувствовал реформаторским стремлениям. Но также несомненно, что он не был демократом, в смысле предоставить власть народу: как всякий старый военный, он всегда был подозрительно настороже по отношению к солдату и «народу» вообще: народ славный, что и говорить, но надо за ним присматривать, не то он избалуется, распустится. Против царского строя он был именно потому, что власть стала терять свой серьезный, деловитый характер. Хозяин был из рук вон плох и нужен был новый хозяин, более толковый и практичный».