Леонид Заковский - Ликвидация «пятой колонны»

И снова по всему миру прокатилась волна антисоветских злостных сплетен и пропаганды. Уверяли, будто вся Красная Армия охвачена восстанием против советского правительства.

События в Советской России смутили даже многих добросовестных наблюдателей. Тогда еще не были широко известны характер и методы «пятой колонны». 4 июля 1937 г. американский посол в Москве Джозеф Э. Дэвис имел беседу с народным комиссаром по иностранным делам М. М. Литвиновым. Он прямо сказал Литвинову, что расстрел высших офицеров Красной Армии и московские процессы произвели дурное впечатление в Европе и Соединенных Штатах.

— По-моему, — сказал посол, — это поколебало доверие Англии и Франции к мощи СССР по сравнению с гитлеровской.

Литвинов тоже говорил откровенно. Он сказал Дэвису, что советское правительство вынуждено было прибегнуть к решительным мерам, чтобы в предвидении неминуемой войны оградить страну от изменнических организаций, которые действовали бы заодно с Берлином и Токио.

— Придет день, — сказал Литвинов, — когда мир оценит то, что мы сделали, чтобы предохранить наше государство от угрожающей измены… Мы оказываем услугу всему миру, защищаясь от угрозы гитлеровского мирового господства и тем самым сохраняя Советский Союз в качестве мощного оплота против нацистской опасности.

28 июля 1937 г., разобравшись в действительном положении в Советской России, Дэвис послал государственному секретарю Корделлу Хэллу «совершенно секретную депешу № 457». Сделав обзор последних событий, посол опровергал нелепые слухи о массовом недовольстве и неминуемом крушении советской власти. «Вопреки газетным россказням, не наблюдается ничего похожего на казачьи стоянки вблизи Кремля или казачьи разъезды на Красной площади», — писал он. Что же касается дела Тухачевского, то, анализируя его, посол приходил к следующему выводу: «Если исключить возможность террористических актов или войны с иностранным государством, то положение правительства и нынешнего режима представляется незыблемым как в настоящий момент, так, вероятно, и на известный период в будущем. „Корсиканская“ опасность пока что ликвидирована».

Последний из трех знаменитых московских процессов начался 2 марта 1938 г. в Доме союзов. Дело разбиралось Военной Коллегией Верховного Суда.

Утренние, дневные и вечерние заседания, посвященные судебному следствию, в том числе и заседания при закрытых дверях, на которых давались показания, касавшиеся военных тайн, продолжались семь дней.

На скамье подсудимых сидели двадцать один человек. В том числе ими были: бывший председатель коллегии ОГПУ Генрих Ягода и его секретарь Павел Буланов; лидеры правых Николай Бухарин и Алексей Рыков; троцкистские лидеры и одновременно немецкие агенты Николай Крестинский и Аркадий Розенгольц; троцкистско-японский агент Христиан Раковский; еще двое троцкистских лидеров и немецких агентов — Михаил Чернов и Григорий Гринько; польский агент Василий Шарангович; одиннадцать других заговорщиков — члены правотроцкистского блока, вредители, террористы и иностранные агенты.

Процесс правотроцкистского блока впервые выявил и разоблачил перед всем миром приемы «пятой колонны» стран «оси». Вся техника методов скрытой войны — пропаганда, террор, измена в руководящих учреждениях, махинации квислингов, тактика тайной армии, наносящей удар изнутри, — словом, вся сущность стратегии «пятой колонны» держав «оси», руками которой нацисты уже вели подрывную работу в Испании, Австрии, Чехословакии, Норвегии, Бельгии, Франции и других странах Европы и в Америке, была полностью разоблачена.

— Бухарины и Рыковы, Ягоды и Булановы, Крестинские и Розенгольцы… — сказал советский обвинитель Вышинский в своей речи 11 марта, — это та же «пятая колонна»…

Посол Дэвис, присутствовавший на процессе, назвал его «ужасающей» судебной, психологической и политической драмой. 8 марта он писал своей дочери: «На процессе обнажились все основные пороки и слабости человеческой натуры — эгоистические устремления в их наихудшей форме. Вырисовываются контуры заговора, который чуть не привел к свержению правительства».

Некоторые из обвиняемых, стараясь уйти от возмездия, пытались увернуться от полной ответственности за свои преступления, свалить вину на других, изобразить себя честными, но введенными в заблуждение политиками. Другие, без видимого страха за свою участь, и не рассчитывая, казалось, на смягчение смертного приговора, приводили страшные подробности совершенных ими «политических» убийств, а также шпионской и вредительской деятельности, выполнявшейся ими под руководством немецкой и японской военных разведок.