Игорь Симбирцев - Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939 - На пути к большому террору

Дело «Весна» в нашей истории оказалось в тени полузабытья, затертое более поздними и более массовыми репрессиями 1937 года в РККА, хотя и по нему были арестованы сотни и расстреляны десятки командиров РККА с прошлым царских офицеров. Историки к делу «Весна» нечасто возвращались даже в самые разоблачительные 80 – 90-е годы, как полагают, потому, что они не были в чистом виде безмотивными репрессиями ГПУ для устрашения, а базировались на достоверных агентурных сведениях об антисоветском настрое фигурантов этого дела. Это действительно так, кое-кто из арестованных в ходе дела «Весна» и вправду далеко заходил в критике новой власти или был замечен в контактах с белым лагерем, в чем был уличен следствием или сознался сам, хотя тогда следственные методы ГПУ еще не были так брутальны, как семью годами позднее. Но даже здесь размах репрессий говорит о продуманной кампании ГПУ для устрашения и ее несоразмерности по масштабам репрессий реальной ситуации. Ведь кроме сознавшихся в планах связаться с белыми эмигрантами по делу «Весна» арестовывали и осуждали и таких, как бывший белый офицер и красный командир курсов «Вымпел» Козерский, признавший свою вину на следствии в распевании после полковой попойки царского гимна «Боже, царя храни!».

Кроме громкого дела «Весна», в конце 20-х годов в разработке ГПУ было и менее известное дело «Генштабисты», когда разрабатывали многочисленных в Генштабе РККА царских или бывших белых офицеров. Тогда больших арестов среди генштабистов не было, но из этого дела тянутся многие ниточки компромата на Тухачевского, Корка, Егорова, Вацетиса и других расстрелянных в конце 30-х высших командиров Красной армии. Параллельно с «Весной» и «Генштабистами» волна арестов прошла и в штабе ВМФ, брали опять офицеров бывшего царского флота. В 1927 году были арестованы и менее заметные командиры РККА среднего звена, которых ГПУ обвинило в связях с английским разведчиком из МИ-6 Чарноком.

В качестве подруг одного из арестованных красных командиров в первый раз под арестом советской госбезопасности оказалась и молодая актриса Зоя Федорова, которой предстоит пережить сталинские лагеря позднее. Тогда еще 20-летняя бухгалтер Госстраха Зоя Федорова оказалась в следственном изоляторе ГПУ из-за своего увлечения фокстротом; посещая полулегальные вечеринки с танцами, она и познакомилась с молодым красным командиром по фамилии Прове, который в 1927 году оказался одним из обвиненных в шпионаже в пользу англичан и связях с Билли Чарноком. В архивном деле остался и ордер на арест Зои Алексеевны Федоровой, проведенный сотрудником ГПУ Тереховым, этот ордер № 7799 лично подписал зампред ГПУ Ягода. Остались и протоколы допросов Федоровой на Лубянке следователем ГПУ Вунштейном, из которых видно, что молоденькую любительницу потанцевать привязать к шпионажу в пользу Англии никак не удавалось, отчего она в ноябре 1927 года была выпущена за недоказанностью ее вины. Хотя этот оперативный материал на Федорову в госбезопасности остался, а в 1946 году был использован при вторичном аресте уже известной киноактрисы Федоровой за антисоветскую деятельность, что уже стоило ей долгого пребывания во Владимирской тюрьме.

Характерно для рубежного в этом плане 1930 года и еще одно громкое дело ГПУ, уже против другого скрытого врага – националистов в республиках СССР. Собственно, таких дел было несколько: по украинским «буржуазным националистам», в Белоруссии, в горских республиках Кавказа. Самым громким в этой череде стало дело группы Султан-Галиева из татарских и башкирских коммунистов, выступивших не подпольно, а открыто с идеей поднять до уровня союзных республик в СССР единую Кавказскую республику, Туранскую республику в Средней Азии, Казахскую республику (они на тот момент еще были автономными республиками в РСФСР) и Волжско-Уральскую республику местных тюркских народов. В ГПУ это так называемое «Татарское дело» рассматривали как явную крамолу и сепаратизм с исламским душком, по этому делу в Казани, Уфе, в Крыму арестованы сотни султан-галиевцев. Сам бывший пламенный большевик и помощник Троцкого по работе с мусульманами в РВС Султан-Галиев по этому делу осужден вместе с 20 своими сторонниками к расстрелу, замененному ему затем десятью годами лагерей, в 1937 году при вторичном аресте его все же расстреляли.

Одновременно шли похожие процессы в союзных республиках. В Белорусской ССР шли аресты по делу «Союза освобождения Белоруссии», в Азербайджане – по делу «Азербайджанского национального центра», на Украине – по делу «Украинского центра», задевшие и местную советскую элиту. По делу украинских националистов из партии как раз и выгнан ветеран коллегии первой ВЧК Скрыпник, на тот момент зампредседателя Совнаркома Украинской ССР, когда он после долгих обвинений и объяснений застрелился в Харькове. Это опять же не раздутые из пустоты следственные дела, но начатые с реальных оппозиционных групп и доведенные в итоге до размашистых и отчасти превентивных репрессий ГПУ – тоже в чистом виде репетиция грядущей всевыжигающей в любом направлении зачистки 1937 года.