Франц Куровски - Котел смерти в Курляндии. Хроника сражений группы армий «Север». 1944–1945

— Идем на помощь, держитесь!

Как мы мчались! Уже издали мы увидели пламя, взметнувшееся к небу из подожженных танков. Стало быть, нам туда. Оба моих командира взводов двигались в командирских самоходках справа и слева от меня. Я вызвал их по радиостанции:

— Бранднер к Опелю. Остановитесь и обеспечьте огневую поддержку. Прикрывайте фланги; я постараюсь выйти на прежнюю линию передовой.

Сквозь непрекращающийся вражеский обстрел командирская машина двинулась вперед. Сквозь клубы дыма и пламя я заметил пробивающиеся в нашем направлении Т-34. Их было жутко много. Скорее всего, это подходил второй эшелон наступающих танков. Я снова вызвал своих по радио:

— Стой! Слева танки, на одиннадцать часов, дистанция триста, огонь!

Первые бронебойные снаряды вырвались из орудийных стволов спустя пару секунд после моей команды и нашли свои цели. Боезапасы танков сдетонировали, из их корпусов вырвались языки пламени, озарившие все вокруг. Волна вражеских машин застопорилась, словно ужаснувшись этому зрелищу, но тут же открыла ответный огонь, и я увидел дульное пламя как слева, так и справа от себя.

Наши штурмовые орудия быстро сменили позицию и продолжали вести огонь. Вспыхивали все новые и новые Т-34. Следовавшая за нашими машинами пехота приблизилась к старой линии передовой и завязала ближний бой с засевшим там неприятелем. Солдаты дрались решительно, зная, что они не одиноки.

Обер-лейтенант Эггхардт сообщил по радио о „сильном артобстреле русских“. До нас также доносились отзвуки этой канонады. Но мы должны были оставаться на месте, не имея возможности оставить этот участок без прикрытия, поскольку, поступи мы так, танки противника нанесли бы нам удар в спину и смяли бы пехоту, захватив старую передовую.

Одна из наших самоходок вышла из строя из-за разорвавшихся поблизости снарядов. Теперь нам оставалось только одно: двигаться вперед через нашу собственную передовую, туда, где нас не могли бы достать снаряды. Для этого мне нужно было высунуть голову из корпуса машины, чтобы сориентироваться.

Винтовочная или автоматная пуля чиркнула по броне рядом со мной, совсем как и тогда, когда такая же пуля ранила меня в горло. Но на этот раз она меня не задела.

Все наши штурмовые орудия в быстром темпе двинулись вперед, подавляя огнем гнезда сопротивления, ворвались в гущу русских пехотинцев, давя их гусеницами, если они не успевали броситься в сторону. Выпущенный по нас снаряд сорвал закрепленный на корме ящик для ЗИПа.

Затем мы приблизились к группе наших солдат, которые укрылись от обстрела в траншее и теперь махали нам руками, чтобы мы их заметили. Они выбрались наружу, забрались на корпус самоходки, а не поместившиеся на нем побежали вперед, прикрываясь нашей броней. На двух других штурмовых орудиях также устроились наши пехотинцы, и с ними мы начали преследование неприятеля, совершенно ошеломленного нашим ударом. Мы подошли к позиции вражеской артбатареи, которая оказалась покинутой расчетами орудий, и смяли ее гусеницами наших машин. Затем мы остановились. Русских уже не было видно, неприятельский обстрел стих, и наша пехота снова заняла прежнюю линию передовой. Мы отошли с передовой, чтобы пополнить запас продовольствия, заправиться горючим и боеприпасами и быть готовыми к завтрашнему дню. В моей машине осталось только пять бронебойных и три осколочных снаряда.

Всем экипажем мы спешно проверили готовность машины к боевым действиям. Механик-водитель отрегулировал фрикционы и стояночный тормоз. Заряжающий уложил все полученные снаряды в боеукладку самоходки. Глядя на то, как сноровисто они управляются со своей работой, я не мог не поблагодарить судьбу за столь слаженный экипаж.

Затем по радио стали поступать донесения о наших успехах в бою, но также и о потерях. К счастью, никто не был убит, и я смог облегченно вздохнуть.

Быть командиром — довольно трудное дело, поскольку это означает, что ты несешь ответственность за всех членов твоего экипажа. За них — перед вышестоящим командованием, но прежде всего перед самим собой».

912-я бригада штурмовых орудий заняла круговую оборону на поле боя. Бранднер в небольшом вездеходе-«лоханке» отправился проверять отдельные батареи. На очередной из них он поздоровался за руку с унтер-офицером Вёгелем, одним из самых умелых бойцов бригады, снова раненным в этом бою.

Затем он вернулся на КП бригады.

17 января Бранднера наградили Рыцарским крестом — это было третье представление его к этому ордену. В наградном листе, подписанном генерал-лейтенантом Файерабендом, было сказано: «В первый день сражения 912-я бригада штурмовых орудий преградила путь атакующим частям русских и уничтожила танковый клин неприятеля. Этот решающий контрудар обеспечил успех оборонительной битвы и сорвал замысел советского командования разорвать фронт группы армий „Курляндия“».