Роджер Мэнвелл - Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера

Группа была названа «группой Крейсау», ее признанным лидером стал Мольтке, а Йорк — его ближайшим помощником. Постепенно она расширялась, и в 1943 году туда входило уже больше двадцати человек, включая представителей католической и протестантской церквей и объявленной вне закона социал-демократической партии, академических и правовых кругов. Среди членов группы был Адам фон Тротт, служивший в министерстве иностранных дел, в задачу которого входило поддерживать, сколько возможно, внешние связи группы.

1943 год для «группы Крейсау» стал периодом продолжительных и напряженных споров, которые довольно часто становились слишком горячими и переходили в открытую перебранку. Главной целью встреч была разработка новой христианской конституции Германии, в которой правосудие и всеобщее благоденствие заменило бы не только тиранию Гитлера, но и автократический дух традиционного прусского монархического правительства. К августу 1943 года основные принципы конституции были определены и содержали такие положения, как: «Исходный пункт заключается в предопределенном созерцании человеческим существом божественного порядка, который дает ему его внутреннее и внешнее существование».

То, что они создали, было хартией свобод, приправленной христианским мистицизмом.

При всем желании этот кружок идеалистов и интеллектуалов не мог продвинуться далеко, не контактируя с другими, более опытными, активными и влиятельными членами Сопротивления. Они знали, что в Сопротивлении есть немало людей, главной целью которых было убийство Гитлера и создание промежуточного правительства для управления страной.

Такая пробная встреча прошла в доме Петера Йорка 22 января 1943 года, за восемь дней до десятой годовщины прихода Гитлера к власти и за девять дней до разгрома под Сталинградом. «Группу Крейсау» и ее сторонников представляли Мольтке и Йорк, Тротт, Ойген Герштенмайер и Фриц фон дер Шуленбург, от других организаций присутствовали Бек, Хассель и Герделер [12].

Первым и самым очевидным различием между людьми этих двух групп был возраст. Беку было шестьдесят два года, а Герделер и Хассель вплотную подошли к шестидесятилетнему рубежу. Наиболее близким по духу «группе Крейсау» был, вероятно, Хассель. Как и Мольтке, он много поездил по свету и мечтал присоединить Германию к некой федерации, куда бы вошли и другие страны Западной Европы. Как и Тротт, он занимал необременительную официальную должность, позволявшую ему сравнительно свободно перемещаться. Все знали, что Хассель человек совестливый, смелый и обладающий множеством других достоинств, хотя слишком джентльмен и дипломат, чтобы делать нечто большее, чем служить посредником или координатором для других, более активных членов Сопротивления.

Как бы то ни было, Хассель провел активные консультации с Мольтке, Троттом и их другом Фрицем Шуленбургом и понял разницу между точками зрения этих молодых людей и Герделера. Он осознал, что появились «новые и весьма значительные трудности… Герделер совершенно не приемлет идеи этих молодых людей». Сам Хассель не рассматривал членов «группы Крейсау», которых называл «радикальными левыми, возглавляемыми хитрецом Гельмутом Мольтке с его англосаксонскими и пацифистскими наклонностями», реальными политическими фигурами, однако был доволен, что молодежь обладает достаточной уверенностью, чтобы обсудить с ним неясности. Он назвал их переговоры «чрезвычайно удовлетворительным обменом идеями», чувствуя, что стоит между молодежью и Герделером, так же как между военными и гражданскими противниками нацизма, которых всячески пытался сблизить и ликвидировать растущие противоречия между ними. Эти противоречия он вполне обоснованно считал несвоевременными и пустыми. Его постепенно стало раздражать твердолобое упрямство Герделера. «В разных слоях появились серьезные сомнения, касающиеся Герделера, во всяком случае как политического лидера». К этому времени Хассель стал считать лидерство Герделера рискованным. В своем политическом окружении Бек считался признанным лидером, но, как утверждал Хассель, он постепенно становился слишком снисходительным. В общем, Хассель, имевший немалый дипломатический опыт, очень беспокоился из-за столкновения личностей. По его мнению, число пригодных для дела людей было слишком мало, чтобы позволить себе споры из-за пустяков. Ему казалось, что проблема членства в теневом кабинете мало-помалу выдвигается на первый план и многим представляется более важной, чем устранение Гитлера.