Иван Загородний - Ставка Гитлера «Вервольф» в пространстве и времени

Я знал от доктора Штумпфеккер, что он должен был снабдить «фюрера» и его жену цианистым калием. Я был потрясен сообщением Линге несмотря на то, что присутствовал вчера при прощании Гитлера. Я опустился на стул. Линге сказал мне, что трупы, завернутые в одеяло, сожжены у запасного выхода в сад. Далее, он мне сообщил, что на ковре осталось кровавое пятно; когда я удивленно посмотрел на него, так как я знал, что Гитлер имел цианистый калий, то Линге каазал, что Гитлер приказал ему выйти из комнаты и по истечении 10 минут, если в комнате ничего не будет слышно, войти в комнату и выполнить его приказ. И когда Линге положил на стол пистолет Гитлера, я понял, что это был «самый тяжелый приказ Гитлера». Пистолет взял имперский руководитель молодежи Аксман и сказал, что он сохранит его «до лучших времен».

Я сказал Линге, чтобы он приказал сжечь ковер с кровавым пятном. Ковер вынесли в сад и сожгли.

Около 13 часов ко мне подошел один эсэсовец и попросил у меня разрешения пройти через комнату, так как ему нужно было достать бензина, чтобы сжечь трупы до конца. Он сказал, что от несгоревших трупов исходит такое зловоние, что невозможно стоять на посту.

Несколько позднее ко мне подошел еще один эсэсовец из охраны башни и попросил у меня знамя, чтобы им покрыть останки Гитлера. Но вследствие пожара знамя не сохранилось.

Около 22 часов я вышел в башню. Сад сильно обстреливался. Эсэсовец Менгерсхаузен сообщил мне, что они закопали останки Гитлера, его жены и любимую собаку Гитлера. Когда обстрел прекратился, я снова поднялся в башню. Менгерсхаузен показал мне направление и сказал, что они закопали останки Гитлера и его жены в этом направлении, примерно, в 10 метрах от входа в башню. Далее, он сказал, что останки трупов положили в воронку, сверху заложили балками и засыпали землей. Так как мне бросилось в глаза, что у них сорваны эсэсовские значки, я спросил их почему они это сделали. Они мне ответили, что Гиммлер предал Гитлера и поэтому они сорвали значки эсэсовцев.

После этого я снова спустился в бункер где узнал, что Геббельс направил русскому командованию ноту с условиями о перемирии. Фрейляин Крюгер уже отпечатала текст ноты и таким образом я смог прочесть его. Первыми словам текста было сообщение маршалу Сталину о том, что Гитлер покончил жизнь самоубийством, оставив своим преемником Деница, рейхсканцлером д-ра Геббельса, министром по партийным делам — Бормана. Генерал Кребс был назначен в качестве парламентера, который покинул бункер около 1–2 часов и вернулся обратно около 7–6 часов утра. Я должен заметить, что 30 апреля, во второй половине дня, Геббельс отдал приказ, никого не выпускать из бункера, чтобы весть о смерти не дошла до армии.

День 1 мая был заполнен подготовкой к прорыву из окружения, вечером. Прорыв начался около 10 часов вечера, а в 8 ч 30 мин. я попрощался с Геббельсом и его женой.

Прорыв велся 6 группами:

1 группа — Монке, генерал Раух, Гюнше и одна рота войск СС.

2 группа — руководитель группы Аксман.

3 группа рейхсляйтер Борман и государственный секретарь д-р Нейман.

4 группа — Раттенхубер, Баур, Бец, Хелле, и люди имперской службы безопасности.

5 группа — Кемка, Линге, эсэсовская команда сопровождения и слуги.

6 группа — одна рота.

Во время продвижения к мосту Вандердаммебрюкке группы рассеялись и только я вместе с Борманом, Науманом и моей группой достигли моста. В это время 4 батарея зенитной артиллерии прорывалась через мост, я выпрыгнул на одну из пушек, остальные последовали моему примеру и мы прорвались через мост.

Около половины седьмого нас снова задержали (в этот момент был ранен и во второй половине дня взят в плен). От товарищей, которых я встретил, я узнал, что Борман, Науман и Хеле убиты, а Баур и Бец — ранены.

Линге, Кемка и многих других видели на мосту. Вскоре после начала прорыва начался такой обстрел, что многие были убиты и ранены. Незадолго до пленения я видел Монке, Раух, Юнге, Крюгер, и повара Гитлера Марциарли.

IX. ПОЛИТЕЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ ГИТЛЕРА

В подвале, в котором я лежал раненый, беседовали Монке, Гюнше, Гебель и секретарши о политическом завещании, текст которого, якобы, должен быть у гросс-адмирала Деница.

У кого было это завещание и каково было его содержание, я рассказать на могу так как слишком далеко лежал от беседовавших, чтобы понять их разговор.

После разговора секретарши вышли из подвала, а я незадолго после этого был взят в плен.