Владимир Добров - Тайный преемник Сталина

В 1943 году на Политбюро Сталин поставил вопрос об освобождении Хрущева с поста Первого секретаря Компартии Украины и выводе из состава Политбюро. Вместо него предлагался хорошо показавший себя на посту начальника Центрального штаба партизанского движения Пономаренко. Маленков, Берия и Булганин, однако, вступились за своего старого приятеля, и вождь вынужден был уступить. Такого, естественно, Никита Сергеевич забыть не мог.

Не очень-то гладко складывались отношения у Пантелеймона Кондратьевича и с другими членами Политбюро. В августе 1944 года после освобождения Минска в Секретариате ЦК был подготовлен проект образовании Полоцкой области и передачи ее в состав РСФСР. Его инициатором был Маленков, согласовавший этот вопрос с другими членами партийного руководства и с самим Сталиным. Зная об этом, Пантелеймон Кондратьевич, тем не менее, выступил против, мотивируя это тем, что Полоцк всегда был исконно белорусским городом. Такое решение, подчеркнул на заседании Политбюро Пономаренко, с обидой было бы воспринято белорусским народом. От республики, больше всех пострадавшей в войне, и так отрезали ряд районов, отошедших к Литве и Польше, а тут еще и потеря города, с которым связаны многие страницы ее истории, города, где родился известный белорусский просветитель Скорина. Он, кстати, был первым доктором медицины не только в Белоруссии, но и России. Выслушав все эти аргументы, Сталин долго молчал, раздумывая, а потом сказал, что «Полоцкую область надо образовать, но в составе Белоруссии. Народ хороший, и обижать его действительно не следует». Маленков в отличие от Хрущева не был злопамятным. Но ему тоже не нравилось менять, казалось бы, уже принятые решения, тем более, когда он был их инициатором.

Эпизод с Полоцком еще больше укрепил симпатии вождя к Пономаренко. Ему импонировало, что руководитель белорусской партийной организации считается с общественным мнением, чего зачастую не хватает партийным начальникам на местах. Да и в Центре подчас не обращают внимания на национальные чувства людей, не понимают, что могут вызвать этим серьезное недовольство и протесты. И не надо обольщаться кажущимся молчанием и спокойствием, когда-то это недовольство может прорваться и вылиться в конкретные действия. Поднимут голову националисты и сепаратисты, зашумит о нарушениях «прав» и «свобод» капиталистическая пресса за рубежом. Надо ли доводить до этого? Сталин был строг к разного рода перегибам, особенно если они затрагивали интересы целых групп населения.

Вскоре Пономаренко удивил еще больше, направив Сталину записку с предложением присоединить Калининградскую область к Белоруссии, предоставив ей для этого коридор через соседнюю Литву.

«Пантелеймон Кондратьевич отобрал десять человек, ученых и специалистов самых разных специальностей, — вспоминал помощник Пономаренко В.М. Николаев. — У нас была строгая военная дисциплина. Пономаренко как руководитель еще не упраздненного Центрального штаба партизанского движения, по званию генерал-лейтенант, имел большие возможности как военачальник. Все были предупреждены о секретном характере своей поездки в Калининградскую область. И все были одеты в военную форму — так работать в области было легче. Каждый получил конкретное задание. Мне, как помощнику Пономаренко, предстояло наладить контроль за их работой и свести воедино подготовленные материалы. Возможные последствия присоединения Калининградской области к Белоруссии были изучены самым тщательным и всесторонним образом. Ведь в составе нашей группы были ученые, а также специалисты разных специальностей. Калининград, бывший Кенигсберг, был сильно разрушен… В области был особый режим охраны, но нам помогали выданные в Минске по указанию Пономаренко специальные пропуска. Мы работали в области около месяца. Документ получился довольно объемный. На его основе и была подготовлена записка с приложениями к ней, которые Пономаренко отправил Сталину, а тот решил обсудить ее на Политбюро».

Обсуждение получилось бурным. По ряду признаков, соратники вождя догадывались о его отрицательной реакции на предложения Пономаренко, так что в критике себя не сдерживали.

Маленков назвал обсуждаемую записку «заоблачной чепухой», заняться которой можно лишь, полностью оторвавшись от действительности. Перекройка границ могла вызвать серьезные осложнения, против нее выступали как партийные и хозяйственные руководители Литвы, так и руководство самой Калининградской области. Да и с какой стати надо идти на такой шаг? Получается, что, отстояв в закончившейся войне территориальную целостность советского государства, мы фактически подвергаем сомнению ее прочность, допуская возможность выхода Литвы и других прибалтийских советских республик из союзного государства. Пономаренко именно этим мотивирует свое предложение, предлагая как бы застраховаться на подобный случай. Но так можно договориться и до страховки на случай падения на Землю Луны.