Дмитрий Винтер - Почему Сталин проиграл Вторую мировую войну?

Естественно, делалось все, чтобы такие предупреждения Сталин воспринимал как провокации (на что и рассчитывали западные союзники). И трудно его за это упрекать, особенно с учетом инспирированных самим Черчиллем газетных писаний и слухов о якобы безнадежном положении Британии: именно США и Британия были заинтересованы в 1940–1941 гг. в германо-советском конфликте; с учетом того, что оба личных письма Черчилля были направлены Сталину в самые тяжелые для Британии моменты — в конце июня 1940 г., сразу после поражения Франции, и в апреле 1941 г., накануне поражения Греции. Какие основания были у Сталина верить их предупреждениям? После нескольких месяцев некоторых сомнений, 20 марта 1941 г. на совещании у Сталина с участием военных и разведчиков было окончательно решено считать все предупреждения о войне англо-американской дезинформацией — «рассматривать как фальшивки…» (Там же. С. 447).

Но союзники продолжали работать. Весь апрель приема у наркома иностранных дел Молотова пытался добиться британский посол Криппс; Сталин не принял его и запретил его принимать также и Молотову — пусть ими занимается Вышинский (Там же. С. 463).

А вот 19 июня, перед самой войной, некая американская журналистка сказала сотруднику своего посольства (и как-то подозрительно быстро Сталин об этом узнал), что ее встретил второй секретарь посольства немецкого и сказал, что ошибся относительно сроков германского нападения на СССР — оно состоится, дескать, не 17, а 21 июня. «Все уже устали предупреждать русских», — добавила американка. Сталин, когда ему доложили, раздраженно сказал: «Пусть они лучше своих друзей англичан предупреждают, чтобы те к драке за свои острова получше приготовились» (Там же. С. 548–549). Что же, вовремя американка подсуетилась, нечего сказать: только что, 15 июня, Зорге сообщил в Москву, что немцы нападут 22 июня (до этого, например 11 апреля, информировал, что Гитлер не нападет раньше, чем кончится война на Западе) (Ледокол. С. 310–311).

А чуть пораньше, 10 июня, советского посла Майского принял и предупредил заместитель министра иностранных дел Британии (Бунин. И. Гроза. С. 526). Виктор Суворов считает это обращение Криппса искренней просьбой о помощи, поскольку, по его мнению, Британия была на грани поражения. Однако несколько дальше Суворов опровергает сам себя: 27 мая 1941 г. британцы утопили лучший немецкий линкор «Бисмарк», и с этого момента завоевание Британией полного господства на море стало вопросом времени. И в самом деле, если в целом в первом полугодии 1941 г. немцы топили по четыре британских грузовых судна ежедневно, то в июне 1941-го — только по два (Последняя республика. С. 166, 461).

Десять лет спустя в новой книге Суворов опровергает разговоры о неминуемом поражении Британии куда более решительно. Он цитирует британскую прессу весны 1941 г., говорит о лейтмотиве газетных статей того времени — «выстоим, и пусть Гитлер не хорохорится и ноздри не раздувает!» — и считает, что это не бахвальство. Он цитирует современников тех событий: положение Гитлера «блестяще… и безнадежно» (Беру свои слова обратно. С. 131–132).

С учетом этих факторов, а равно если предположить, что британцы знали, что СССР не начнет войну ранее высадки Вермахта в Британии, а немцы в Британии высаживаться не собираются, то вся эта история с обращением Криппса к Сталину, Молотову и Вышинскому приобретает несколько другой оттенок.

Откуда британцы могли такое знать? Об этом — через главу.

Существует очень распространенное мнение, что план «Барбаросса» провалился. На что опираются сторонники данной точки зрения — непонятно. Вспомним, что план «Барбаросса» в первоначальной редакции предусматривал молниеносный разгром советских армий, сконцентрированных у западной границы СССР. Это блестяще удалось немцам, после чего у Ф. Гальдера появились веские основания сделать свою знаменитую запись от 3 июля 1941 г. о том, что кампания против России уже «выиграна в течение 14 дней». Правда, непонятно, откуда он взял этот срок — ведь 3 июля было всего лишь двенадцатым днем войны. Или, может быть, Гальдер гениально предвидел, что русские еще два дня будут в состоянии повернуть ход войны в свою пользу, а уж потом — ни в жизнь?

Но не будем придираться к таким опискам. Главное верно — немецкое командование считало, что с разгромом советских армий Первого стратегического эшелона война уже выиграна. Именно поэтому, а вовсе не из-за глупости немецких планировщиков, как считает В. Суворов (Последняя республика. С. 138–139), предполагалось двигаться в глубь России по трем расходящимся направлениям: если враг уже разбит, зачем соблюдать правила, действующие, когда перед твоим фронтом еще имеются крупные неприятельские силы? Кстати, не последней причиной того, что в советском руководстве не верили в подлинность плана «Барбаросса», были именно эти три расходящихся направления, по которым предполагалось наступать (Бунин К Гроза. С. 411). В то, что немецкая разведка не знает о других (кроме Первого эшелона) советских войсках, наши, очевидно, не верили.