Джон Бальфур - Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного

Таковы были военные кампании султана в Азии. В конечном счете они оказались безрезультатными. Отказавшись по договору от притязаний на Тебриз и прилегающую территорию, Сулейман понял несостоятельность попыток совершать постоянные вторжения в глубинные районы Персии. Похожая ситуация сложилась и в Центральной Европе, в сердце которой султану так и не удалось проникнуть. Но все же он продвинул границы своей империи.

На протяжении двух последних десятилетий Сулейман больше чем когда-либо подпал под влияние чар своей славянской фаворитки, ставшей широко известной европейцам как Ла Росса, или Роксо. Пленница из Галиции, дочь украинского священника, она получила у турок прозвище Хюррем, или «Смеющаяся», за свою счастливую улыбку и веселый нрав. В привязанностях султана она заменила собой его прежнюю фаворитку Гюльбахар, или Весеннюю розу. В качестве советника она заменила ему Ибрагима, судьбу которого она вполне могла предопределить. С тонкой и изящной фигурой, Роксолана пленяла больше своей живостью, чем красотой. Она умиротворяла очарованием своих манер и стимулировала живостью своего ума. Быстро схватывающая и тонко чувствующая, Роксолана в совершенстве овладела искусством читать мысли Сулеймана и направлять их в русла, способствовавшие удовлетворению ее же власти. В первую очередь она избавилась от своей предшественницы Гюльбахар, которая была «первой леди» гарема Сулеймана после матери, султанши валиде, и которая теперь отправилась практически в ссылку на полгода в Магнесию.

Родив султану ребенка, Роксолана ухитрилась стать, невзирая на мусульманские законы, его признанной законной женой, с соответствующим приданым, чего не удалось добиться ни одной из наложниц турецких султанов за два истекших века. Когда внутренние покои Старого дворца, где размещался гарем султана, были повреждены сильным пожаром, Роксолана создала прецедент, перебравшись непосредственно в Большой Сераль, где жил султан и где он занимался государственными делами. Сюда она взяла свои вещи и большую свиту, которая включала сто фрейлин наряду с ее личным портным и поставщиком, у которого было тридцать собственных рабов. По традиции до этого ни одной женщине не разрешалось ночевать в Большом Серале. Но Роксолана оставалась там до конца своей жизни, и со временем здесь был построен новый гарем, внутри его собственного закрытого дворца, чтобы занять место старого.

Наконец, спустя семь лет после казни Ибрагима, Роксолана обрела над султаном наивысшую власть, добившись назначения великим визирем Рустем-паши, женатого на ее дочери Михримах и, следовательно, приходившегося Сулейману зятем, подобно тому, как Ибрагим был свояком Сулеймана. Так как султан все больше передавал Рустему бразды правления, Роксолана все больше приближалась к зениту своей власти.

Сулейман при всей терпеливости своего характера, неподкупности принципов и теплоте его привязанностей хранил внутри себя некий запас холодности, скрытой жестокости, порожденных склонностью к абсолютной власти и тесно связанной с этим подозрительностью в отношении любого, кто мог бы соперничать с ним. Роксолана хорошо знала, как играть на этих струнах его натуры. Она родила султану трех наследников – Селима, Баязида и Джихангира, старшему из которых она была полна решимости обеспечить наследование трона. Но Сулейман видел своим преемником родившегося первым сына Мустафу, матерью которого была Гульбахар. Он был красивым молодым человеком, натурой невероятно многообещающей, «удивительно высокообразованным и рассудительным в возрасте, когда можно править», который готовился отцом на ряд ответственных постов в правительстве, а сейчас был губернатором Амасьи, по дороге в Персию. Щедрый духом и ответственный в бою, Мустафа завоевал любовь янычар, которые видели в нем достойного преемника своего отца.

В канун третьей персидской кампании Сулейман, вступивший в шестидесятилетие, впервые не захотел лично возглавить армии и передал верховное командование Рустем-паше. Но вскоре через Рустема стали приходить сообщения, что янычары проявляют беспокойство и требуют, учитывая возраст султана, чтобы их возглавил Мустафа. Они говорили, сообщал посланец, что султан слишком стар, чтобы лично идти походом против врага.

Это был шанс для Роксоланы. Ей было легко сыграть на струнах подозрительности в характере Сулеймана, заронить в нем неприязнь к амбициям Мустафы, внушить ему мысли о том, что тот имеет виды на султана, сравнимые с теми, которые некогда побудили его самого сместить собственного отца Баязида II.