Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)

В довершение всего германское правительство выступило с заявлением, что намерено создать подводный флот, равный английскому по объёму тоннажа. Такое сообщение вызвало в Лондоне сенсацию. Впрочем, правительство Чемберлена постаралось предупредить его широкую огласку. Газеты получили от Министерства иностранных дел прямое указание «не раздувать» этого вопроса.

Гитлер делал свои выводы из уступчивости английской дипломатии. 30 января 1939 г. он выступил на заседании Рейхстага с речью, в которой выражал Чемберлену и Муссолини благодарность за содействие в разрешении австрийского и чехословацкого вопросов. Отныне в Европе Германия не имеет к Англии и Франции никаких претензий. Остаётся лишь удовлетворить её колониальные требования. «Германия, — заявил Гитлер, — находится в настоящее время в чрезвычайно тяжёлом экономическом положении. Все затруднения происходят из-за того, что Германия не имеет колоний».

Настойчивое напоминание Гитлера о колониях для Германии звучало почти угрозой. Однако и на этот раз правительство Чемберлена постаралось притушить тревогу, вызванную выступлением главы фашистской Германии.

Капитулянтская позиция французского правительства.Ту же политику капитуляции перед возрастающим натиском фашистской Германии проводило после Мюнхена и французское правительство.

27 октября 1938 г. председатель Совета министров Даладье выступил в Марселе на съезде партии радикал-социалистов. Глава французского правительства провозгласил, что Мюнхенское соглашение является «актом разума». Даладье этим не ограничился. Говоря о перспективах внешней политики Франции, он открыто требовал тесного сотрудничества с Германией и улучшения франко-итальянских отношений.

Не отставая от главы кабинета, и министр иностранных дел Франции Жорж Боннэ усиленно ратовал за окончательный сговор с Германией. После Мюнхена им были затрачены огромные суммы из секретных фондов Министерства иностранных дел на прогерманскую пропаганду. Она усиленно велась в руководящих политических кругах, в редакциях наиболее распространённых газет, в светских салонах Парижа. Франко-германский комитет, руководимый Абецом, наводнял страну изданиями, прославлявшими франко-германскую дружбу. Газетные киоски в Париже и других крупных городах Франции забиты были погромными антисемитскими брошюрами. Наёмник Гитлера провокатор Дорио и его агентура усердно распространяли удешевлённое и подчищенное французское издание книги Гитлера «Моя борьба». По указке из Берлина французская профашистская печать ежедневно публиковала сенсационные сообщения о разрушительных замыслах Советской России. Лаваль требовал от сенатской комиссии по иностранным делам денонсирования франко-советского пакта о взаимопомощи. По его же внушению газета «Matin» с энтузиазмом расписывала приготовления Гитлера к «украинскому походу».

Даже публицисты правого лагеря французской прессы, как де Керилис в газете «Epoque», Эмиль Бюре в «Ordre», Пертинакс в «Echo de Paris», выражали возмущение этой профашистской вакханалией. Они понимали, чем она грозит национальным интересам Франции. Они предсказывали, что политика уступок Гитлеру, проводимая правительством Даладье, явится лишь поощрением фашистской Германии к дальнейшим актам агрессии.

Заискивая перед Гитлером, правительство Даладье старалось склонить в свою пользу и фашистскую Италию. Французский посол в Риме Франсуа Понсэ не жалел сил, стремясь стяжать расположение Муссолини. Но вслед за Гитлером и глава фашистской Италии всё менее считал нужным стесняться с французами.

30 ноября 1938 г. во время речи министра иностранных дел Чиано в итальянском Парламенте произошла бурная антифранцузская демонстрация. Когда Чиано упомянул о «естественных притязаниях Италии», депутаты, вскочив с мест, завопили: «Тунис, Тунис, Тунис…». С трибун Парламента этому хору вторили крики: «Корсика, Ницца, Савойя, Джибути…». Франсуа Понсэ пришлось быть молчаливым свидетелем этой манифестации. На этом не кончились его испытания. Под окнами французского посольства — палаццо Фарнезе — толпы фашистов шумно демонстрировали с теми же антифранцузскими лозунгами.

На другой день Боннэ поспешил созвать к себе корреспондентов парижской прессы. Он умолял их не придавать «чрезмерного значения» событиям, разыгравшимся в Риме. Однако в демократических кругах Парижа и в особенности в рабочих массах дерзкие выступления итальянских фашистов вызвали крайнее возмущение. Рабочие объявили 24-часовую забастовку протеста против капитулянтской политики Даладье. Правительство мобилизовало полицию и войска, расположенные в Париже. Однако возбуждение во Франции было так велико, что Даладье счёл необходимым принять срочные меры для успокоения общественного мнения страны. В Париж экстренно прибыл Риббентроп. 6 декабря 1938 г. подписана была франко-германская декларация. Таким образом правительство Даладье рассчитывало продемонстрировать достижения своей «политики мира» в отношении гитлеровской Германии. Декларация заявляла, что французское и германское правительства признают окончательными существующие границы Франции и Германии. На будущее время оба правительства обязывались разрешать возникающие между ними спорные вопросы в порядке дружественной консультации. По существу франко-германская декларация б декабря означала, что французское правительство, якобы обеспечив неприкосновенность своих границ со стороны Германии, фактически развязывает Гитлеру руки в Восточной Европе.