Алексей Гудзь-Марков: Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв.

К Батыю привели пятерых изнемогавших от ран воинов Евпатия. Хан спросил, какой они веры, земли и почему творят ему много зла. Воины ответили, что веры они христианской, люди князя Юрия Ингоревича Рязанского, полка Евпатия Коловрата и посланы князем Ингваром Ингоревичем. Так монголы узнали имя своего противника.

Батый послал на Евпатия Коловрата шурина Хостоврула с полками. Монголы вознамерились взять Евпатия живьем.

Хостоврул сам съехался с Евпатием Коловратом. Рязанский боярин был могучим воином и «раесече Хостоврула на полы до седла». И пошел Евпатий Коловрат сечь монголов по обе от себя стороны, как косарь траву по утренней росе. «Татарове возбоящеся, видя Евпатия крепка исполина», и поняли, что в открытой схватке его не одолеть. А Евпатий тем временем монголов «ових на полы пресекоша, а инех до седла краяше».

Битва кончилась тем, что монголы, не смея подступиться к будто вылитому из железа боярину, стали наводить на Евпатия множество стенобитных «пороков, и нача бити по нем ис тмочисленых пороков, и едва убишя его».

Тело Евпатия Коловрата монголы принесли в стан к Батыю. Хан собрал своих военачальников и приближенных и, подивившись на русского боярина, сказал: «Аще бы у меня такий служил, держал бых его против сердца своего».

Счастье и крепость Руси-матушки в том, что люди, подобные рязанскому боярину Евпатию Коловрату, врагам не служат. Думаю, что то понял зимой 1237–1238 гг. и Батый.

Тело Евпатия Коловрата отдали оставшимся из его полка воинам. Батый велел монголам людей отпустить и вреда им не делать.

Один из рязанских князей Ингвар Ингоревич из Чернигова от Михаила Всеволодича приехал в свою вотчину. На пепелище Старой Рязани, среди углей, камней разваленных соборов, среди обагренного застывшей на морозе кровью снега и льда, князь отыскал тела матери, снох и родни. И «призва попы из веси, которых Бог соблюде», схоронил мать и снох «кричаше велми и рыдаше». Схоронили всех погибших в Старой Рязани. Город очистили как могли и освятили.

«Земля Разанская изменися доброта ея, и отиде слава ея, и не бе в ней благо видети — токмо дым и пепел, а церкви все погореша, а великая церковь внутрь погоре и почернеша».

Схоронил Ингвар Ингоревич и свою братию князей Юрия Ингоревича, Давида Ингоревича Муромского, Глеба Ингоревича Коломенского и других князей, бояр, воевод и «ближних знаемых». Тела принесли в Старую Рязань и отпели.

От Старой Рязани Ингвар Ингоревич ездил в Пронск и там собирал и хоронил погибших. Поехал князь и на реку Воронеж, подобрал тело Федора Юрьевича и упокоил его рядом с телом супруги Евпраксеи и их сына Ивана. Над могилами князь поставил каменные кресты. На месте погребения стояла церковь с образом св. Николая, в 1224 г. принесенного на Русь иереем Евстафием из греческого Херсонеса (Крым). «И от сея вины да зовется великий чудотворець Николае Заразский яко благоверная княгиня Еупраксея и с сыном своим князем Иваном сама себе зарази».

Сел на столе отца Ингоря Святославича князь Ингвар Ингоревич, в крещении нареченный Козма. «И обнови землю Рязаньскую, и церкви постави, и монастыри согради, и пришелцы утеши, и люди собра».

Еще один чудом уцелевший после нашествия Батыя рязанский князь Кир-Михаил Всеволодович сел на столе своего отца в разоренном Пронске (Кир-Михаил по данным Новгородской летописи погиб в 1218 г.).

Ипатьевская летопись утверждает, что Кир-Михаил «оутече со своими людми до Соуждаля и поведа великомоу князю Юрьеви» (Всеволодовичу) о происшедшем в рязанских землях.

Так рязанская земля первой на Руси вступила в новый этап своей истории, пройдя через страшное, во многом очистительное (это свойство огня) пламя и кровь монгольского нашествия. То, как рязанцы встретили более чем стотысячное полчище монголов, было залогом грядущей Куликовской битвы. Русь живет по своим особым законам, никому не ведомым. Но одно из правил тех неписаных законов гласит: всякий пришедший на Русь со злом рано или поздно получит воздаяние и едва устоит при этом.

Князь Юрий Всеволодович, быть может, узнав о судьбе Рязани, и пожалел, что не выступил совместно с рязанцами против Батыя. К Коломне, служившей своего рода воротами, запиравшими путь в Северо-Восточную Русь, Юрий Всеволодович выслал одного из сыновей — Всеволода — с полком.

У Коломны Всеволод вступил в сражение с монголами «и быс сеча велика». В полку Всеволода убили воеводу «Еремея Глебовича и иных мужии много». Князь Всеволод с остатками отряда умчался к Владимиру-на-Клязьме. Батый же поднялся вверх долиной реки Москвы и подступил к Москве.