Ю Ключников - На великом историческом перепутье

После введения в России конституции, русский консерватизм почти полностью отрешился от всех своих чисто славянофильских черт и, потеряв все свои яркие краски, ограничился преследованием конкретных политических целей. Свои принципы он оказался вынужденным черпать отныне - как то сделал "Союз 17 октября", - в незавершенных правительственных актах и невыполненных правительственных обещаниях.

Иными были судьбы русского либерализма.

Сделавшись мощным течением русской политической мысли в то же самое время, что и славянофильство, он объединил под именем "западников" всех тех, кто "не ждал света с Востока или из недр рабской России". В то время как славянофилы, по их же собственным признаниям, внушали к себе симпатии лишь в такой среде, в которой "душно" ("архиереев, монахов, св. Синода"), вокруг виднейших "западников" группировались все жаждавшие "свежего воздуха" и реального блага для родной страны. В то время как лекции славянофила Шевырева87 проходили без всякого успеха, лекции западника Грановского88 собирали полную аудиторию восторженных слушателей, ознаменовав собой целую эпоху в истории русской мысли и русской общественности.

Что же ценила молодая Россия в этих западниках, в пламенном Белинском89, в тихом Грановском?

Прежде всего - честное признание несовершенств русской жизни и отсталости русской цивилизации. Затем - глубокое убеждение, что Россия может и должна выйти на путь прогресса. Затем - обращение к лучшим чувствам человека с призывом служить всеобщему социальному благу. Всем было отлично известно, насколько правительство и полиция враждебны подобного рода мыслям и настроениям, и каким опасностям подвергались обычно их носители. Их судьба была судьбою малочисленных, но непоколебимых борцов за право против страшных сил несправедливости и тьмы. "Борцы за право" - постепенно сделалось для них почти официальным определением. Запад служил для них примером и путеводной нитью, потому что - в их представлении - там уже осуществлен идеал жизни в духе права. Конституционный режим служил для них заветною мечтой. Свобода высшая категория всякого правового миросозерцания - была их идеалом.

Знаменитый Герцен вынужден был покинуть ряды западников и резко порвать с лучшими своими друзьями в тот момент, как он разочаровался в совершенствах западного конституционализма. Это интересно отметить, чтобы уяснить себе, насколько неразрывно идея права сочеталась в представлении русских либералов 40-х и 50-х годов прошлого века с идеей Запада. Пожалуй, не было бы ошибкой утверждать, что они любили Запад за осуществление им идеала жизни в праве; и обратно: - они любили право, потому что это был для них Запад.

С их точки зрения, главнейшая задача для России состояла в том, чтобы как можно скорее сделаться государством точь-в-точь таким же, как все наиболее передовые европейские государства. Тот же Герцен, не переставший быть либералом даже после того, как стал социалистом, писал в 1858 году: "Европа нам нужна как идеал, как упрек, как благой пример; если она не такая, ее надо выдумать".

Таким образом, кардинальная проблема во взаимоотношении России и "Европы" разрешалась русскими западниками в смысле переделки России на западный манер, в смысле растворения России в Западе. В этом только, стало быть, и могла выражаться историческая миссия России, поскольку о ней могли думать русские западники.

Но было бы большой ошибкой предполагать, что они стремились подавить в своих соотечественниках национальное самосознание: никакой либерализм никогда не проявляет себя прямым противником национализма. Просто, в принципе, человечество стояло для них впереди каждой отдельной национальности. Станкевич90 - глава того кружка, из которого вышло западничество, так выразился (1837 г.) по поводу проблемы национализма или "народности": - "Чего хлопочут люди о народности. Надобно стремиться к человечеству, свое будет поневоле.

На всяком искреннем и непроизвольном акте духа невольно отпечатывается свое, и чем ближе это свое к общему, тем лучше. Кто имеет свой характер, тот отпечатывает его на всех своих действиях; создать характер, воспитать себя можно только человеческими началами. Выдумывать или сочинять характер народа из его старых обычаев, старых действий, значит, хотеть продлить для него время детства. Давайте ему общее, человеческое и смотрите, что он способен принять..."

Иначе говоря, национальные характеры должны оставаться, но при этом не мешать народам объединиться в единое человечество (на началах права). Не правда ли, пред нами та самая идеология, с помощью которой легче всего создавать Лиги Наций в духе либерального Вильсона?