Сергей Сапрыкин - Понтийское царство [Государство греков и варваров в Причерноморье]

Основной их источник - Иероним из Кардии, который, очевидно, подробно излагал историю Понта в раннем III в., сделав упор на большую популярность среди местного населения Митридата I Ктиста, что и обусловило быстрый рост его владений. Страбон говорит, что после того, как македоняне захватили у персов Каппадокию, разделенную на две сатрапии, то допустили превращение их в царства частью добровольно, частью против воли (XII. 1.4). А царства эти, уточняет далее географ, - Каппадокия и Понт. Страбон также указывает на природное укрепление Кимиату, расположенное у подножья горы Ольгассия, куда бежал от Антигона Митридат и откуда он распространил власть на соседние области (XII. 3.41). Так что сведения Иеронима подтверждаются Страбоном, уроженцем Понта.

О том, что владения Ктиста стремительно росли, а власть быстро укреплялась, свидетельствует принятие им в 297 г. одновременно с царем соседнего Вифинского царства Зипойтом царского титула [1] О принятии Митридатом I Ктистом царского титула в 297/296 г. до н. э. см.: Meyer Ed. Gcschichte des Königreichs Pontos. Leipzig, 1879. S. 39; Droysen J. G. G eschichtc des Hellenismus. Gotha, 1878. Bd. III. S. 294: von Gutschmid A . Untersuchungen über die Geschichte des Pontischen Reichs // Kleine Schriften. Leipzig, 1892. Bd. III. S. 528, 563; в 281/280 г. до н. э. см: Reinach T. Trois royaumes de l'Asie Mineure. P., 1888. P. 95, 131–133; Idem . Mithridates Eupator, König von Pontos. Hildesheim; N. Y., 1975. S. 7; Geyer F . Mithridates // RE. 1932. Bd. XV, 2. S. 2159; Magie D . Roman Rule in Asia Minor. Princeton. 1951. Vol. II. P. 1087; Olshausen E . Pontos // RE. 1978. Bd. XV. Suppl. S. 403; McGing B. The Foreign Policy of Mithridates VI Eupator, King of Pontos. Leiden, 1986. P. 19. Однако все исследователи признают, что у понтийской эры с 297 г. до н. э. вифинские корни, подробнее об этом: Лепер Р. Х. Греческая надпись из Инеболи // ИРАИК. 1902. T. VIII. Вып. 1–2. С. 159; Перл Г . Эры Вифинского, Понтийского и Боспорского царств // ВДИ. 1969. № 3. С. 45–68; Ломоури Н. Ю. К истории Понтийского царства. Тбилиси, 1979. С. 28–32. . Вифинский царь принял титул в результате роста подвластной территории в борьбе с Лисимахом, владевшим северо-западной частью Малой Азии [2] Droysen J. Op. cit. S. 85; Meyer Ed. Bithynia//RE. 1897. Bd. III, Hbd. 5. S. 516; Meyer Ernst . Die Grenzen der Heilenistichen Staaten in Kleinasien. Leipzig; Zürich, 1925. S. 31 ; Jones A . The Cities of the Eastern Roman Provinces. Oxford, 1937. P. 150, 151; Vitucci G. Il regno di Bitinia. Roma, 1953. P. 12; Robert L . Etudes anatoliennes. Amsterdam, 1970. P. 231; Will E . Histoire politique du monde hellenistique. Nancy, 1979. Vol. 1. P. 137–139. О принятии царского титула после победы над Лисимахом см.: Перл Г. Указ. соч. С. 62; Benett W. The Death of Sertorius and the Coins // Historia. 1961. Bd. 10. S. 460; Billows R. A. K ings and Colonists: Aspects of Macedonian Imperialism. Leiden, 1995. P. 105, 106. . Следовательно, эта акция Зипойта была антимакедонской, а это значит, что и действия Митридата преследовали те же цели и были направлены на привлечение еще большего количества подданных, противников Лисимаха. Объявление себя царем через пять лет после появления в Кимиате должно показывать, что Митридат I Ктист стал наиболее популярной фигурой среди каппадокийцев и пафлагонцсв. В нем видели хранителя исконных иранских традиций в противовес греко-македонским [3] Reinach T. Mithridates. S. 28; McGing B . Op. cit. P. 20. , человека, имевшего законные права на эти области как представителя рода Отана, который получил власть в этих местах от самого Дария I Гистаспа. Царя Митридата воспринимали и как непосредственного наследника Дария III, последнего царя Персии, боровшегося с Александром Македонским, в лице которого всех македонян рассматривали как противников. Это проистекало оттого, что среди населения Каппадокии очень сильны были антимакедонские настроения.

В свое время каппадокийское, катаонское и пафлагонское население активно поддерживало Дария III в борьбе с Александром Македонским ( Curt . IV. 1.34; 12.12; Arr . 1.16.3; III.8.5;11.7; Diod. XVII.21). После поражения Дария в Каппадокии укрепился Ариарат I, резиденция которого находилась в Газиуре. Он подчинил все побережье от Синопы до Трапезунда и обширные районы северо-восточной Пафлагонии и Понтийской Каппадокии (см. гл. 1). Как непосредственный преемник Отанидов, Ариарат имел много сторонников в этих краях, поэтому ему удалось собрать большое войско из 30 тыс. пехоты и 15 тыс. конницы. Это свидетельствует, что население Пафлагонии и Каппадокии только на словах выражало покорность греко-македонским завоевателям, а на деле пользовалось малейшей возможностью отпасть от Александра и его наместников. После победы при Гранике в 334 г. жители Пафлагонии прислали Александру, находившемуся в Галатии в Анкире, посольство с выражением покорности и просьбой не взимать подать, от которой они были освобождены при Ахеменидах в знак уважения заслуг Отана, сподвижника Дария I. Александр назначил над ними сатрапом Каласа, а сам отправился в Каппадокию и далее в Киликию. Власть Александра в Пафлагонии оказалась непрочной, поэтому Каласу пришлось совершить ряд военных экспедиций в глубь страны ( Arr . 1.17.8; II.4; Curt . III.1.22-24; IV.5.13; Memn . XX: FGrH.434 F 12). Такое положение сложилось потому, что Александр прошел по ней быстрым маршем, поручив защиту Пафлагонии и Каппадокии представителям местной аристократии ( Curt . III.4.1; Arr . II.4.1) [4] Шахермайр Ф . Александр Македонский. М., 1984. С. 120; Гафуров Б Г.. Цибукидис Д. И. А лександр Македонский и Восток. М., 1980. С. 136. . В этих условиях любые выступления под знаменем защиты древних традиций и культуры, нарушенных греко-македонским завоеванием, получали у населения поддержку. Этим объясняется популярность и авторитет Ариарата I.