Ольга Елисеева: Вельможная Москва. Из истории политической жизни России ХVIII века

Елизавета сумела по достоинству оценить усилия Разумовского. В критический момент подготовки переворота она, рискуя собственной головой, не захотела подставлять под удар возлюбленного. У нее уже был горький опыт. Прежний фаворит Елизаветы Алексей Никифорович Шубин, сын бедного владимирского дворянина, за несколько лет перед этим был схвачен по «слову и делу государеву» и с пристрастием допрошен в Тайной экспедиции. Из несчастного выколачивали признание в том, что окружение цесаревны готовит свержение Анны Ивановны. Был в 1731 г. заговор или нет — осталось тайной, Алексей Никифорович зубов не разжал и товарищей не выдал. После пыток, наказания кнутом и вырезания языка Шубина сослали на Камчатку. Такой судьбы для Разумовского Елизавета не желала. Алесей Григорьевич узнал о готовящемся перевороте только накануне вечером. В последний момент, когда цесаревна заколебалась, кавалеры ее двора обратились к Разумовскому с просьбой уговорить будущую императрицу пойти на решительный шаг, его поддержка убедила великую княжну, в сопровождении виднейших заговорщиков она уехала к полкам, а Разумовского… оставила дома.

После восшествия Елизаветы Петровны на престол Алексей Григорьевич был пожалован в действительные камергеры и поручики лейб-кампании в чине генерал-лейтенанта, а вскоре стал обер-егермейстером императрицы. Почти не получив никакого воспитания, он обладал врожденным тактом и совестливостью, не стеснялся своих простонародных родственников, но и не позволил многочисленной малороссийской родне, как тогда говорили, «обсесть» трон. Перед поездкой императрицы на Украину Разумовский просил мать накрепко наказать «дядьям, зятьям и всей родне… чтоб отнюдь никто с них в то время именем моим не фастал (хвастал — О. Е. ) бы и не славился б тем, что он мне родня».

При дворе фаворит держался с нарочитой простотой и доступностью. Крупным политиком он не был, отсутствие образования нередко ставило его в тупик. Но всеобщим посмешищем он не стал. Бывший певчий обладал по истине бесценным даром — способностью чувствовать чужую одаренность. Он приблизил таких видных деятелей как Г. Н. Теплов, В. Е. Ададуров, А. П. Сумароков, И. П. Елагин. Вместе с придворным духовенством они составили при переполненном иностранцами дворе «русскую» партию, поддерживавшую Разумовского.

Истинным поводырем для него в лабиринте придворных интриг становится граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, крупный государственный деятель, хитрый и порой беспринципный, но дальновидный дипломат. Разумовский помог ему сделаться великим канцлером и в дальнейшем руководствовался его мнением по вопросам внешней политики.

Для себя Алексей Григорьевич избрал скромную роль ходатая перед императрицей по делам православной церкви и надобностям Малороссии. На этом поприще он многого добился. Благодаря покровительству Разумовского, были созданы миссионерские центры в Заволжье для проповеди христианства среди татар и калмыков, в результате 360 тысяч человек приняли православие. Православные миссии посылались на Кавказ, в Сибирь и на Камчатку. В Астрахани была основана семинария специально для подготовки проповедников между иноверцами, для церковных нужд Грузии печатались Евангелия и духовные книги. В результате настойчивых просьб фаворита, было предпринято новое полное издание Библии, не появлявшееся в печати с 1663 г. Разумовскому удалось добиться серьезного улучшения положения в Малороссии, он сумел провести несколько сенатских указов, запрещавших дворянам из России кабалить малороссийских крестьян.

Императрица Елизавета предпочитала шумную и по столичному щеголеватую Первопрестольную сырому и тогда еще плохо обжитому граду Петра. Ей было приятно показываться во всем блеске и силе там, где прошла ее бедная опальная молодость. Сказывалось и влияние московских церковных кругов, старавшихся хотя бы на время вновь объединить духовную и светскую столицу России.

В 1741 г. Елизавете едва минуло тридцать и, по свидетельствам современников, она была чудо как хороша. Ее не портила даже ранняя полнота. Императрица Екатерина II писала о ней в мемуарах: «Поистине нельзя было… не поразиться ее красотой и величественной осанкой. Это была женщина высокого роста, хотя очень полная, но ничуть от этого не терявшая и не испытывавшая ни малейшего стеснения во всех своих движениях… Она танцевала в совершенстве и отличалась особой грацией во всем, что делала, одинаково в мужском и в женском наряде. Хотелось бы все смотреть, не сводя с нее глаз, и только с сожалением их можно было оторвать от нее, т. к. не находилось никакого предмета, который бы с нею сравнился».