Ольга Елисеева - Екатерина II. Зрячее счастье

Екатерина как могла сглаживала ситуацию, стараясь в чисто личных отношениях предстать перед возлюбленным в роли верной преданной жены. «Нет, Гришенька, статься не может, чтоб я переменилась к тебе, — писала она, — отдавай сам себе справедливость; после тебя можно ли кого любить? Я думаю, что тебе подобного нету, и на всех плевать. Напрасно ветреная баба меня по себе судит, как бы то ни было, но сердце мое постоянно». [72] РГАДА. Ф. 5. № 85. Ч. I. Л. 255. «Батинька, мой милый друг, приди ко мне, чтоб я могла успокоить тебя бесконечной лаской моей». [73] Там же. Л. 160.

С ревнивым и вспыльчивым Потемкиным Екатерина вела себя очень тонко. Она понимала, чего стоит его «золотая голова» и до тех пор, пока взаимная страсть связывала их, старалась терпеть его бурные сцены и мелочные придирки. «Я верю, что ты меня любишь, — урезонивала она его, — хотя и весьма часто и в разговорах твоих и следа нет любви. Верю для того, что я разборчива и справедлива, людей не сужу и по словам их тогда, когда вижу, что они не следуют здравому рассудку… Хотя ты меня оскорбил и досадил до бесконечности, но ненавидеть тебя никак не могу… Милый друг, душа моя, ты знаешь чувствительность моего сердца». [74] Там же. Л. 236.

Если Орлов не был в полном смысле слова государственным человеком, то Потемкин принес с собой в жизнь Екатерины другую проблему. Новый вельможа в случае работал дни и ночи. Императрица, просыпаясь в 5–6 часов утра, и намереваясь посетить возлюбленного в его покоях, с досадой замечала, что он уже на ногах, а его секретари снуют по коридору с бумагами.

Талантливый политик и деятельный сотрудник, Потемкин кипел энергией, быстро учился и норовил все делать сам. Беда была не в том, что порученную работу он исполнял плохо — наоборот, Григорий Александрович блестяще справлялся со сложнейшими проблемами, но, к сожалению, слишком редко спрашивал позволения своей августейшей супруги. «Муж, пророчество мое сбылось, — с горечью писала в одной из записок Екатерина, — неуместное употребление приобретенной вами поверхности причиняет мне вред, а вас отдаляет от ваших желаний, и так прошу для Бога не пользоваться моей к вам страстью… Хотя бы единожды послушай меня, хотя бы для того, чтоб я сказать могла, что слушаешься». [75] Там же. Л. 258.

В таких условиях ссоры были неизбежны. Два одаренных политических деятеля с трудом уживались вместе, споры из кабинета переходили в спальню. «Дав мне способы царствовать, — пишет Екатерина о событиях 1774 г., когда Потемкин действительно помог ей сохранить корону, — отнимаешь силы души моей». [76] Там же. Л. 147 об. «Мы ссоримся о власти, а не о любви», — грустно замечала императрица в другом письме.

Как бы сильно Екатерина и Потемкин не любили друг друга, долго вытерпеть такой семейный ад, они не могли. Всему приходит конец. Потемкин сделал намеченную для него работу, а придворные группировки, почувствовав угрозу во все возрастающей власти нового фаворита, ополчились на него общим фронтом. И тогда Екатерина совершила страшный для женщины и единственно верный для государыни шаг. Все еще любя своего вспыльчивого героя, все еще очень страдая из-за их разлада, она решила пожертвовать им как фаворитом, удалив с поста случайного вельможи, и тем самым успокоить недоброжелателей Потемкина.

Зажав собственные чувства в кулак, императрица не посчиталась и с чувствами очень дорогого человека. Потемкин устроил цепь сцен, бросил двор, ускакал в Новгородскую губернию якобы на инспекцию крепостей… Пока он страдал и метался, Екатерина сохраняла внешнее спокойствие, ожидая, пока буря стихнет и разум возобладает в голове мужа.

Так и произошло. Императрица слишком хорошо знала людей: для Потемкина, как и для нее самой, главным в жизни было дело, и удаление от дела он переживал болезненнее, чем удаление от нее. Поэтому князь вернулся. Екатерина выиграла этот раунд. Она сохранила для себя блестящего сотрудника и ближайшего друга, но… потеряла возлюбленного.

Разрыв Екатерины с Потемкиным причинил душевную боль обеим сторонам. Однако именно с этого момента императрица обрела подобие семьи. Того спокойного и надежного места, где она могла расслабиться, быть самой собой, получить помощь, совет, душевную поддержку. С годами Екатерина и Григорий Александрович даже на людях стали держаться как женатая пара. «Десятилетняя разница в возрасте между ними, — пишет английская исследовательница И. де Мадариага, — значила все меньше по мере того, как оба они старели. К концу жизни Потемкина… он был велик сам по себе… Вероятно, его пребывание рядом с Екатериной в масштабах страны играло стабилизирующую роль. Отчасти от удовлетворял потребность русских в мужской власти». [77] Madariaga I. de. Russia in the Age of Catherine the Great. New Heven and London. 1981. P. 567.