Ольга Елисеева - Екатерина II. Зрячее счастье

Осенью 1774 г. императрица вступает во второй, теперь уже тайный, брак с Григорием Александровичем Потемкиным. [5] Лопатин В. С. Письма, без которых история становится мифом. // Екатерина II и Г. А. Потемкин. Личная переписка. М., 1997. С. 481. Светлейший князь стал для Екатерины главным помощником, оказывал своей августейшей супруге политическую и моральную поддержку, создавал новые государственные идеи, воплощением которых отмечена вся вторая половина ее царствования. И опять в течение 17 лет, фактически совпадающих со временем могущества Потемкина, царица не притрагивается к своим воспоминаниям. Вновь она пишет исторические драмы и бытовые пьесы, сочиняет сказки для внуков, ведет громадную переписку, а мемуары остаются лежать невостребованными.

Прошло почти двадцать лет, и Екатерина внезапно вернулась к «Запискам». Она трудилась над их последней редакцией с 1790 г. до конца жизни, т. е. до 1796 г. Эти годы тоже не были простыми для пожилой государыни: новая русско-турецкая война 1787–1891 гг., совпавшая с ней русско-шведская война 1788–1790 гг., затем смерть фактического соправителя — Потемкина, оставившего ее один на один с громадой государственных дел; наконец, последние годы царствования, отмеченные французской революцией, наложившей глубокий отпечаток на внешнюю и внутреннюю политику всех европейских стран, в том числе и России.

Екатерина старела, ее жизненная энергия и былой задор иссякали, возраст и болезни брали свое. Оставалась ясность ума и грустное сознание того, что далеко не все задуманное удалось совершить в лучшие времена, а теперь для этого нет ни физических сил, ни реальной политической поддержки. И вот опять императрица вынимает пожелтевшие листы воспоминаний, перерабатывает, дописывает, уточняет.

Создается впечатление, что Екатерина II сознательно обращается к своим мемуарным записям именно в тяжелые моменты жизни. Что она искала в них? Ободрения? Опоры? Силы для того, чтоб выстоять в невзгодах? Вероятно, трудности, встававшие перед государыней уже в дни царствования, не были, на ее взгляд, сравнимы с тем откровенно невыносимым существованием, которое она вела в молодости при дворе Елизаветы Петровны. Не даром пожилые героини пьес Екатерины часто в той или иной форме повторяют фразу: «Хоть печали и много было смолоду, но мне под старость бы видеть лица веселые». [6] Екатерина II. Обольщенный. // Екатерина II. Сочинения. М., 1990. С. 302.

Гнетущая обстановка молодых лет Екатерины была, видимо, столь тяжела, что цесаревна едва не совершила самоубийства, ударив себя ножом для резки бумаги в живот. Великую княгиню спас жесткий корсет, о который сломалось ее жалкое оружие. Но в «Записках» этому эпизоду посвящено немного места, куда больше страниц потрачено на описание поездок, мелких любовных интрижек и веселых проделок фрейлин. Молодость брала свое — Екатерина, смеясь, ненавидела мужа; развлекаясь, была предана горячо любимым Станиславом Понятовским; хохоча, издевалась над вульгарными вкусами двора Елизаветы; свысока улыбалась, видя капризы и лень своей августейшей свекрови. Природная живость и веселость поддерживали ее все долгие 18 лет несчастного замужества. Поэтому, вглядываясь в картины прошлого, Екатерина словно училась у самой себя, более молодой и выносливой, словно говорила: то ли было со мной в юности! Если я выдержала тогда, грешно не выдержать сейчас.

Третья редакция «Записок», относящаяся к 90-м гг. XVIII в., начиналась многозначительным рассуждением о счастье и несчастье, которого не было в первых списках:

«Счастье не так слепо, как его себе представляют. Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и точных, незамеченных толпою и предшествующих событию. А в особенности счастье отдельных личностей бывает следствием их качеств, характера и личного поведения. Что бы сделать это более осязательным, я построю следующий силлогизм:

Качества и характер будут большей посылкой;

Поведение — меньшей;

Счастье или несчастье — заключением.

Вот два разительных примера.

Екатерина II,

Петр III». [7] Екатерина II. Записки. // Екатерина II. Сочинения. М., 1990. С. 22.

Это начало императрица приписала как бы, подводя итоги своей долгой жизни и многолетнего царствования, ставшего целой эпохой в русской истории.

Что же позволило царице поставить такой победный аккорд именно в годы невзгод и испытаний? Что заставляло Екатерину II думать о себе как о счастливом человеке тогда, когда кругом в зыбком вихре, поднятом французской революцией, кружились осколки корон и вдребезги разбитых тронов, когда резкие звуки Марсельезы, доносясь до Петербурга, начинали смахивать на разбойничьи песни пугачевцев?