Лев Колодный - Сердце на палитре - Художник Зураб Церетели

* * *

Академическое искусство торжествовало в Москве спустя год после открытия музея на Петровке. На этот раз новый музей, точнее, крупный выставочный комплекс открылся на Пречистенке в "Доме Долгоруковых". Так искусствоведы назвали особняк, которым владели московские князья Долгоруковы на самой аристократической некогда улице города, игравшей роль "Сен-Жерменского предместья".

Приходя на службу в Академию, Церетили обратил внимание на стоящий рядом большой старинный трехэтажный дом с портиком без вывески. До революции в нем помещалось женское училище. После 1917 года здание перешло в руки военным, поэтому они не афишировали свое присутствие в сугубо штатского вида постройке. Ее и решил соединить со зданием Академии новый президент. Каким образом это произошло, какую механику применил - мы знаем. Как только отсюда выехала военная цензура и прочие подобные учреждения, в опустевшие обветшавшие стены пришли реставратор и строители. Спустя год работу закончили. Еще год завозили сюда картины и статуи.

6 марта 2001 года на Пречистенке, 19, открылась огромная выставка под названием "Императорская - Российская академия художеств". Она заняла свыше 50 залов на трех этажах на площади шесть тысяч квадратных метров. Мне показалось, это не намного меньше, чем парижский центр Помпиду. Приглашенные на открытие арт-критики не скрывали удивления, переходя из зала в зал, увешанный картинами, портретами, пейзажами классиков и современников, эскизами театральных декораций, проектами Тона. Они попали из мастерских, фондов Академии, где хранится 800 тысяч произведений, из музеев Академии, а также из известных собраний Москвы и Петербурга, давших на время свои шедевры. Таким образом, рядом оказались классики ХIХ века, "передвижники", авангардисты, художники ХХ века всех направлений, "правые" и "левые", некогда официальные и преследуемые, живущие в России и эмигранты.

- Знаете, ведь в каждом из нас, художников, сидит эдакий Иудушка Головлев, который рассуждает, что если у соседа подохнет корова, то ему будет хорошо, молоко у него будут покупать лучше. С президентом нам повезло, он лишен этого абсолютно, - говорил в день открытия комплекса академик Обросов.

Не будь стремления объединять, а не разделять - не оказались бы так близко признанный в СССР Репин и преданный забвенью Григорьев, картины реалистов и абстракционистов, придворный советский художник Бродский и преследуемый властью Тышлер.

- В центре города открылся новый музей русского искусства. Событие, сравнимое с восстановлением Храма Христа. С одной разницей: вы знали о том, что такой музей будет? Вам рассказывали по "ящику", как идет формирование коллекций? Вам крутили рекламу, "подайте, кто сколько может"? Ничего подобного не было. Церетели умеет удивлять. Он просто взял и, ничего никому не говоря, вынул из кармана гигантский трехэтажный музей, - признался в отчете обозреватель, не питавший слабости к создателю "музея русского искусства".

Этот комплекс, как музей на Петровке, создавался "втихаря", по выражению Юрия Лужкова, от всех, но не от него. Всему помогал "отец города", чей девиз "Москва будет прирастать историей и культурой". Мэр санкционировал бартер: гонорар - квартиры - "Дом Долгоруковых" музейно-выставочный комплекс.

Залы с картинами и статуями возвышались над этажом с копиями античных изваяний, служивших в классах Академии натурой поколениям русских художников. Рисунки учеников с оценками преподавателей, резолюцией "Отдать в солдаты!" - встречали на первом этаже. Это была дань академической школе, венок красоте и пластике, призыв учиться у классиков, прежде чем рвать с прошлым. Все видимое прямо или косвенно связано или с Императорской, или с Российской академией художеств, обязано ее школе.

В музее на Петровке, как сказано, на вернисаже не оказалось произведений директора, хотя у него были для этого основания. В комплексе на Пречистенке все вышло с точностью наоборот. Что не укрылось от внимания критиков, увидевших в центральных залах живопись, статуи, гобелены, рельефы и часовню одного автора. Это позволило критике сказать:

- Говоря начистоту, главный герой и истинный идеал нынешней Академии ее президент и спонсор.

Слишком много работ накопилось у него после выставки в Новом Манеже. В одном просторном зале горели огнем новые натюрморты и портреты. В другом большом зале "бронзовели" образы всем известных литераторов и артистов. Их портреты выполнил в технике рельефа. Такой большой галереи не представлял никто. Многих из своих героев Церетели знал и знает, в Москве дружил с Высоцким и встречался с Окуджавой, в Нью-Йорке пересекался с Бродским, дома на Пресне принимал Вознесенского и Спивакова.