Артур Конан-Дойль - Иудейский наперсник

Вскоре после этого - может быть, через неделю - у меня впервые открылись глаза на подлинный характер и моральный облик человека, которого я столь неблагоразумно ввел в свою семью. Случилось это благодаря письмам моих заграничных ученых друзей, их которых я понял, что рекомендательные письма от них - подделка. В ужасе от этого открытия я спросил себя: каким мотивом мог первоначально руководствоваться этот человек, прибегая к столь изощренному обману? Я слишком беден, чтобы вызывать интерес охотника за богатыми невестами. Зачем же тогда он явился? Тут я вспомнил, что моему попечению были поручены некоторые из самых драгоценных камней в Европе. Вспомнил я и то, под какими хитроумными предлогами знакомился этот человек с запорами витрин, в которых они хранились. Это же мошенник, замысливший грандиозное ограбление! Что мог бы я сделать; чтобы, не раня свою собственную дочь, до безумия влюбленную в него, помешать осуществлению любых его преступных намерений? Мой план не отличался тонкостью, но ничего лучшего я придумать не мог. Если бы я написал вам письмо от своего собственного имени, вы, естественно, попросили бы меня сообщить подробности, чего я делать не хотел. Поэтому я послал вам анонимное письмо, в котором предупреждал вас, чтобы вы были начеку.

Надо вам сказать, что мой переезд с Белмор-стрит в Норвуд не сказался на частоте визитов этого человека, полюбившего, как мне кажется, мою дочь любовью искренней и беззаветной. Что до нее, то я бы поверить не мог, что женщина может до такой степени подпасть под влияние мужчины. Похоже, она всецело подчинилась его более сильной воле. Я не подозревал, как крепка их любовь и велико доверие друг к другу, вплоть до того вечера, когда мне впервые открылось его истинное лицо. Я распорядился, чтобы его проводили, когда он придет, не в гостиную, а прямо ко мне в кабинет. Там я в резкой форме сказал ему, что мне все о нем известно, что я принял меры к тому, чтобы сорвать его планы, и что ни я, ни моя дочь не желаем его больше видеть. Слава Богу, добавил я, что я разоблачил его, прежде чем он успел причинить вред той драгоценной коллекции, сохранение которой было делом моей жизни.

Это человек поистине железной выдержки. Не выказав ни тени удивления или обиды, он с серьезным и внимательным видом выслушал меня до конца. Затем, ни слова не говоря, он подошел к двери и позвонил.

- Попросите мисс Андреас не отказать в любезности прийти сюда, - сказал он слуге.

Вошла моя дочь, и этот человек закрыл за ней дверь. Потом он взял ее руку в свою.

- Элиз, - заговорил он, - ваш отец только что обнаружил, что я негодяй. Теперь он знает то, что вы знали раньше.

Она молча слушала.

- Он говорит, что мы должны навеки расстаться, - продолжал он.

Она не отняла руки.

- Останетесь вы верны мне или откажете мне в своем добром влиянии последнем, которое еще способно изменить мою жизнь?

- Джон, - с жаром воскликнула она, - я никогда не покину вас! Никогда, никогда, пусть даже против вас ополчится целый свет!

Тщетно я уговаривал и умолял ее. Мои уговоры и мольбы были совершенно напрасны. Вся ее жизнь была отдана этому мужчине, стоявшему передо мной. Моя дочь, джентльмены, - это единственное любимое существо, оставшееся у меня, и мне стало мучительно больно, когда я увидел, что бессилен спасти ее от гибели. Моя беспомощность, по-видимому, тронула этого человека, который был причиной моего несчастья.

- Может быть, дела не так уж плохи, сэр, как вам кажется, - сказал он спокойным и ровным голосом. - Моя любовь к Элиз достаточно сильна, чтобы спасти даже человека с таким прошлым, как у меня. Не позже как вчера я обещал ей, что больше никогда в жизни не совершу поступка, которого ей пришлось бы стыдиться. Я решился на это, и не было еще случая, чтобы я не выполнил своего решения.

В том, как он говорил, чувствовалась убежденность. Закончив, он опустил руку в карман и вынул небольшую картонную коробочку.

- Сейчас я представлю доказательство своей решимости, - снова заговорил он. - Вот, Элиз, первые плоды вашего спасительного влияния на меня. Вы не ошиблись, сэр, предположив, что я вынашивал замыслы похищения драгоценных камней, порученных вашим заботам. Подобные авантюры привлекали меня не только ценностью трофея, но и своей рискованностью. Эти знаменитые древние драгоценные камни иудейского первосвященника представляли собой вызов моей смелости и изобретательности. Я решил завладеть ими.

- Об этом я догадывался.